на пути случайно встали,
Которых надо довести до светлых далей.
Там ждут их домна и завод, и книги Маркса,
Передовик – животновод и справка загса.
И хоть не знал он тех девчат – ни сном ни духом,
Но очень добрый был солдат товарищ Сухов.
Забыв, что бабы завсегда приносят бучу,
Сказал: -« Управлюсь, ерунда. Пусть Маркса учат»
А ихний муж, лишившись жён и чебуреков,
Собрал отряд вооружённый, из абреков.
Ведь кто он, «чёрный Абдула» ? – Дитя пустыни.
Там Маркса держат за козла ведь и доныне.
А то, что этот Абдула урыл Саида,
То сделал это не со зла и без обиды,
А потому что если ты в авторитете,
То надо выдержать понты, сумев ответить.
…И вышла, мама не балуй, там заваруха,
В которой кокнул Абдулу товарищ Сухов,
А заодно и весь отряд его туркменов,
Поскольку русский был солдат и супермен он.
Но режиссёр был чрезвычайно беспощаден -
Погибли Петя, Гюльчатай и Верещагин.
Павлин остался, женский вой и воин Сухов.
И Маркса профиль (за стеной) с присевшей мухой…
И, посмотрев иллюзион, понятно массам -
Чужих не надо трогать жён…и книги Маркса.
Пересматривая фильмы. «Берегись автомобиля»
Ах, Юрий Иванович Деточкин,
Наивный агент страховой,
С экрана сквозь крупную клеточку
Смотрящий на нас, как живой!
Воспитан хорошей мамою
По правильному и в труде,
Он думал – страна наша самая,
Вот только порой кое-где
Гоняются люди за взятками,
Имеют нечестный доход
И надо борьбой с недостатками
Очистить советский народ.
Имел чтобы средства движения
Согласно труду гражданин,
А если где есть исключения -
Лишать отщепенцев машин!
Идя сквозь капканы на мельницы
С шекспировской страстью в груди,
Он верил, что всё переменится,
Что наш паровоз – впереди!
…
Эпоха трухою развеялась,
Идеи заброшены в хлам,
Огромные крутятся мельницы,
Привычные нынешним нам.
Не Гамлет в чести – опереточки,
Стоят паровозы давно,
А честность, наивность и Деточкин
Остались лишь в старом кино…
За Купера, за Фенимора!
(Да знаю я, что он ФенИмор. Но сейчас знаю, а в детстве не знал…)
Среди томов макулатуры,
Где дрянь и хлам и разный вздор,
Где все – бандиты или дуры,
Рождённые для конъюнктуры,
Забыли мы литературу,
Где автор Купер Фенимор.
Вот там герои – то, что надо!
Не человеки-пауки,
Которым место в зоосадах,
Не бэтмэны в трусах от «Прадо»,
Как демонстранты гей-парада,
А натуралы-мужики!
Там мудрый Чингачгук поджарый
Стреляет белке в левый глаз,
А вместо синих аватаров,
Годзилл и вязовых кошмаров
Есть могикане, делавары
И благороднейший Ункас!
А их противники – не шавки,
Гуроны бьются – ё-моё!
Топор отроют, вкурят травки,
Потом применят томагавки
И скальп cдадут французам в лавке
За порох, пули и ружьё.
И в этой книге обветшалой
Про смелость, ум, любовь и честь,
Где гладь озёрная и скалы,
Судьба героев потрепала,
Но побеждают идеалы
И веришь: справедливость – есть!
И, вдохновившись от картины,
Естественно, само собой,
Что словно Коготь Ястребиный
Засунешь ноги в мокасины
И вместо водки или джина
Берёшь индейский «Зверобой».
И обнажая дно в стакане
За целость скальпа и за скво,
Сам, как последний могиканин,
Став краснолиц и многогранен,
Находишь счастье в осознаньи,
Что так духовно естество!
Вот это – то и есть искусство…
И пусть заморский коленкор,
Но Купер, хоть он и не русский,
Был мужиком, а не моллюском,
И за него я без закуски –
«За идеалы, Фенимор!»
Песня о Герое
(перечитывая Хармса)
Я хочу спеть песню о Герое -
О Пупкове я хочу спеть стоя!
Об его немеряном таланте,
Об, вообще, практически атланте,
Чьи поступки просто безупречны
И в сердцах останутся навечно!
Я бы спел вам о Пупкове песню,
Только кто он?! Мне он неизвестен…
Так же как и Шмеерсон-Минтаев,
О котором тоже я не знаю…
Лучше я спою про Петухова,
Про героя просто неземного!
Круче он, чем даже Осетричный,
А уж тот известен безгранично!
Петухов, конечно же, достоин
Быть воспетым песенным героем.
Только Петухова не люблю я
И не буду петь, рекомендуя.
Я могу спеть про Сучкову Нюру,
Если приглядеться к ней – не дуру,
И при том приятную в общеньи
До второй бутылки и пельменей.
Но она уехала куда-то
Вместе со своим дебилом-братом.
И вообще, она не интересна…
Шиш ей с маслом, а не чудо-песню!
Тот же шиш Гуськову с Колбасяном -
На героев и они не тянут.
Так что вы меня простите, люди, –
Но на праздник песни вам не будет…
Про классиков
Зависть к классику
У БальзакА (или БальзАка?)
К работе был сильнейший раж,
Он мог писать пять суток с гаком,
И без С2Н5ОН !
Возьмёт бумагу и чернила,
Ощиплет парочку гусей
И понеслись с эпицкой силой
Романы круче "Одиссей"!
Бывало, эти,… куртизанки,
Маня шампанским во дворе,
Кричат : – Бальзак, у нас тут пьянка!
Но им не внемлет Оноре.
Всё пишет, делает пометки,
Взор устремя в туманну даль…
«Валите, мол, к себе, гризетки,
На вашу площадь Пляс Пигаль!»
И ну описывать Гобсека
И «этих» блеск и нищету!
Как результат – уже два века
Его за классика все чтут!
А мой талант нигде не блещет,
Никто
