Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 212
По мнению многих исследователей, сопоставимого уровня «авангардности» музыка в следующий раз в своей истории достигнет лишь в XX веке, в эпоху модернизма.
Вирелэ Жакоба де Сенлеша «La Harpe de Melodie». Манускрипт 1395 года.
По отношению к литургической традиции мотет был чистой воды декорацией, изящным музыкальным кунштюком для взыскательной публики; Иоанн де Грокейо пишет об этом без обиняков: «Этот вид музыки не следует исполнять в присутствии простого народа, который не способен оценить его изысканность и получить удовольствие от слушания. Мотет исполняется для образованных людей и вообще для тех, кто ищет изысканности в искусствах»[59].
Философский же смысл мотета в том, что он воплощает в звуке разнообразие Творения, становится структурным подобием малого великому. Все разнородные элементы: танцевальная мелодия, органальное колорирование и литургический cantus firmus — сводятся воедино правилами контрапункта, таким образом, «над догматическими мелодией и текстом… надстраивалась целая „библиотека“… от проповеди до рыцарской поэмы, от молитвы до простонародного стишка. Вопиющая с точки зрения примитивных представлений о скучной унифицированности средневековой мысли разноголосица, однако, совсем не казалась ересью»[60].
И если менестрельские песни церковь по преимуществу осуждала (в «Светильнике» Гонория Августодунского жонглеры названы «слугами Сатаны», а на капителях церквей музыканты — завсегдатаи греховных сцен), то авторами мотетов были музикусы и служители церкви. Сам де Витри последние десять лет прожил в должности епископа города Мо, чем был недоволен его друг Петрарка, боявшийся, что новые заботы помешают композитору предаваться его любимым занятиям — изучению античной философии и науки. Похожая строчка есть в биографии Гийома де Машо — композитора, на котором фактически заканчивается история музыкального Средневековья и начинается эпоха Возрождения: на склоне лет он трудился каноником Реймского собора. Если де Витри считается главным теоретиком Ars Nova, то де Машо впору назвать главным практиком.
Современники знали в основном его светские сочинения — и до нас действительно дошло немало его любовных песен, а еще 23 мотета, 22 рондо́, 32 вирелэ и 19 лэ. Поэт Эсташ Дешан называл де Машо «земным богом гармонии», и этот бог, в отличие, например, от менестрелей, записывал свои сочинения — больше того, насколько известно, он первым сам составил каталог своих работ.
Кроме прочего, в этом каталоге есть кое-что совсем удивительное — месса, написанная для коронации Карла V в 1364 году. Она написана на полный текст ординария, но важно не только это и даже не виртуозная полифоническая техника, а сам факт: перед нами первая сохранившаяся авторская, композиторская месса. До тех пор имена церковных сочинителей становились известны разве что по случаю (как это было с полумифическими фигурами, Леонином и Перотином) — богослужебная традиция, не в пример светской, не пестовала принцип авторства. Теперь две формы искусства — устная и письменная, сакральная и секулярная — сошлись, и очень скоро анонимность в церковной музыке исчезнет без следа. А это значит, что в истории музыки начнется совершенно новый период.
Что еще почитать
Сапонов М. Менестрели. Книга о музыке средневековой Европы. М.: Классика-XXI, 2004.
Исакофф С. Музыкальный строй. Как музыка превратилась в поле битвы величайших умов западной цивилизации. М.: Corpus, 2016.
Бароффьо Д., Билье Ф., Бойтон С., Бонфилд К. Исторический атлас средневековой музыки. Редактирование и перевод: Лебедев С. М.: Арт-Волхонка, 2016.
Рябчиков Д. Музыкальная история средневековой Европы. Девять лекций о рукописях, жанрах, именах и инструментах. М.: РИПОЛ классик, 2019.
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М.: У-Фактория, 2007.
Глава 3
Ренессанс: в поисках идеальной точки зрения
О музыке архитектурных пространств, идей и чувств, о простодушии и неврозах, об изобретении мира заново, о старом театре и новом тексте, а также о пользе трубачей
Нидерландская полифоническая школа. — Итальянские мадригалисты. — Три «М» эпохи Возрождения (месса, мотет, мадригал). — Зарождение оперы. — Слово берет Реформация. — Контрреформация отвечает.
Протоколы нидерландских мудрецов
В конце 1430-х годов Гийом Дюфаи, один из главных композиторов франко-фламандской (нидерландской) полифонической школы Раннего Возрождения[61], сочинил мотет «Juvenis Que Puellam» на весьма необычный сюжет, какой пригодился бы и сегодня. В нем речь идет о молодом человеке, который дважды нарушает закон: сначала женится на девочке, не достигшей семи лет, и объясняет свой поступок человеческой слабостью и смутными временами, а потом на ее сестре. Дело попадает в суд, мы становимся свидетелями настоящих прений сторон, после чего должен быть вынесен приговор — увы, финальная часть мотета не сохранилась. О вердикте остается гадать. Впрочем, он не так важен: двоеженство — не самая экзотическая для XV века ситуация. Интереснее другое: сюжет и форма мотета прямо относятся к сфере юриспруденции, чему есть простое объяснение — сам Дюфаи, помимо музыкальных занятий, получил степень бакалавра права; так что в «Juvenis Que Puellam» он в духе времени свел воедино две свои специальности.
Изображения Гийома Дюфаи и Жиля Биншуа из манускрипта. Ок. 1440.
Человек в разных сферах и по-разному профессиональный, человек Возрождения, такой как Леонардо да Винчи или Пико делла Мирандола, занят познанием и не страшится вмешательства в ход вещей: взаимодействие с мирозданием, спланированным Господом, подразумевает понимание деталей плана (в современной терминологии — активную жизненную позицию).
Пико делла Мирандола, Речь о достоинстве человека
…принял Бог человека как творение неопределенного образа и, поставив его в центре мира, сказал: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные». О, высшая щедрость Бога-отца! О высшее и восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, чем хочет![62]
И если человек отныне сам определяет смысл и форму собственной жизни, то искусство тестирует идею взгляда, точки зрения, человеческого ракурса, с которого могут открываться целое и детали, перспектива и объем. Отсюда новый уровень конкретики, неизвестный средневековому искусству: на картинах Возрождения — узнаваемые виды сельской Италии разной степени детализации вместо абстрактного
Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 212
