Так что, когда обдаёшь трубы изнутри субстанцией свыше этой температуры, на первый раз трубы простят. Но со временем лопаться начнут, трескаться. А там один шаг до протечек. Понял?
– А, так мы просто пытались поломать нахрен раковину, выходит, – понял Стасян. – Принято!
– Не, есть сливные трубы прочнее пластиковых, – продолжил ликбез сантехник, не спеша на дороге выдавливать из автомобиля максимум. – Из меди, железа или оцинкованной стали. В такие сливать кипяток можно, но обычно их делают для чего-то особенного. В лабораториях ставят, например. Или на производстве. И ещё учти, что трубы такие может и ставят, но сплошь металлом всё тоже сложно вывести. Потому на стыках чаще делают пластиковые и резиновые соединения, которые первыми и выйдут из строя. Так что широкий ты вопрос задал, Стасян. Сразу не ответить. По ситуации смотреть надо.
Оба замолчали и позади послышалось сопение на грани храпа. Не сильный, не бесячий, но есть. И никуда от него не деться. Шац словно сошёлся на такой тональности, чтобы и спать в любой позе, хоть голову запрокинув, и не быть придушенным носком за посторонние звуки в купе или самолёте. И особенно в спальной комнате, когда рядом своя половинка будет лежать.
– К храпу в блиндажах все давно привычны, – добавил Стасян, снова что-то вспомнив. – Послушав пару дней разрывы от обстрелов, на такие мелочи просто не обращаешь внимания. Вот спорим на шоколадку, что за двадцать секунд смогу уснуть?
Боря улыбнулся украдкой. Понятно, что дело в шоколадке, а не споре. Знал бы, что таким образом крановщика подлечить быстро можно и на путь верный выздоровления вывести, весь багажник бы ими забил.
«А теперь придётся до ближайшего магазина терпеть с исцелением», – проворчал внутренний голос.
Потому только разговоры, без споров:
– Верю, Стасян. Ты это… – и сантехник дал профессиональный сосет. – Когда в следующий раз вздумаешь кипяток в раковину слить просто разбавь его с холодной водой. А если не в терпёж, хотя бы кран с холодной включи на максимум, пока с кастрюли кипящее варево сливаешь. Оно все смешается и урона будет меньше.
– Принято, – повторил крановщик, прислонил голову к корпусу автомобиля, свернув набок и тут же засопел. Даже двадцати секунд не прошло.
Слушая сип, хрип и подвывание уже с двух сторон, Боря хотел уже негромко музыку включить или хотя бы новости на радиостанциях послушать, но следом телефон зазвонил.
Подхватил, а там «Лёха».
Если сестру Глобальный заблокировал после её попытки считать отцом какого-то конченного мудака, что вдруг о ней вспомнил, а не двадцать пять лет растил, как приёмный, то к её мужу Боря претензий не имел.
Пришлось отвечать на звонок.
– Да, Лёх?
– Боря, здорова. Куда пропал?
– Да так… суета, – чисто физически не мог перечислить всё, что с ним произошло за последнее время Борис Глобальный. – А что?
– Борь… – даже набрал побольше воздуха в грудь Лёха. – Мы это… Пашку крестить хотим.
– О как, – принял к сведению эту информацию Глобальный.
– Да и вот в чём дело, – продолжил на одном дыхании муж Дуни. – Хотим, чтобы ты был крёстным отцом… Ты согласен?
Боря аж растерялся. Ну хотя бы потому, что сам не крещённый. И в семье никто не крещённый. Куличи едят, конечно, и на улице пароль отзыв на «Христос воскрес» знают, но ничего сверх того.
– А ты сам-то крещённый? – только и спросил Боря.
– Я? Нет. Я в это всё не верю, – ответил программист и признался. – Мы же больше за Матричного бога топим. Весь мир – матрица и иллюзия. Ну, проекция, то есть. луна вон – вообще голограмма. То есть, то нет… да шучу!
«Мракобесия и юмор, моё любимое блюдо», – хмыкнул внутренний голос.
– И я не крещённый. И мать. И Дуня, – перечислил потенциальный крёстный отец.
«Хотя сестра до замужества вроде бы спала с одним христианином. Тот богом клялся, что женится, но вроде бы православие половым путём передаётся. Это же не триппер. Это болезни от удовольствия бывают, а к вере прийти надо!» – возмутился следом внутренний голос.
– Так, если у нас все в семье не крещённые, то почему оба не крещённых родителя вдруг решили покрестить ребёнка? – спросил Глобальный исходя из соображений логики.
– Резон в твоих словах есть, но он что-то кашляет. И Дуня решила, что лишняя защита не помещает. Так что надо заняться этим вопросом, Боря, – ответил Лёха, сам не зная чёткого ответа на вопрос «зачем?». Но на всякий случай снова спросил. – Так ты как? Будешь крёстным или нет? Насчёт крёстной мы ещё думаем.
– Для Пашки я кем угодно буду. И всё, что угодно сделаю, – ответил Боря, но всё же уточнил. – Но ты же понимаешь, что я в этом ничего не понимаю? Я же даже в церкви никогда не был.
– И я, Боря. И я, – даже посочувствовал Лёха и тут на фоне послышался детский плач. – Ладно, братан. Ты тогда узнай там всё. Что да как. А нам потом расскажешь.
– Где узнай? У кого узнай? – слегка опешил сантехник. – Ты, может, через поиск вобьёшь?
– Ты же на машине, – ответил программист. – Заедь в любой храм. Узнай офлайн, так сказать. Помоги разобраться, в общем.
– Так у вас храм на соседней улице!
– Я в магазин, Борь. За памперсами, – тут же пошли отмазки. – Потом ещё в поликлинику надо. Дуня говорит, пятна у него какие-то за ушком. Посмотреть надо, что такое. Короче, в моём мозгу слишком много открытых вкладок, всё не успеваю. Выручи.
– Ладно… заеду, – сдался сантехник, и отключил связь, пока программист ещё какие-нибудь себе задания на день не придумал.
А заехать можно. Всё равно хотел крановщику за шоколадками остановиться.
– Храмов теперь вокруг столько, словно с магазинами за посетителей соревнуются, – пробурчал разбуженный разговором Стасян. – Как говорится, не хлебом единым ссыт человек.
– Сыт! – поправил Боря.
– Точно, надо отлить, – тут же донеслось с заднего сиденья от Шаца. – Борь, раз такое дело, давай уже где-нибудь остановимся. Я если трезвым к храму подойду, меня молнией переебёт.
– А бухим типа – можно? – уточнил сантехник.
–
