— Ну, мам, — канючил Джонатан. — Мисс Кафари сказала, что у нас должна быть точная сумма. Она специально сказала об этом. Говорит, что она не банкир.
— Мне все равно, что она говорит, — сказала мама. — У меня есть только эти десять долларов. Я тоже не банкир.
— Ну, ма, — а-ам!
— Не нравится — не бери.
Но настоящая трагедия разыгралась потом, когда Джонатан обнаружил, что уголок банкноты оторван. Кто-то нарисовал улыбающуюся рожицу рядом с оборванным краем.
— Не хочу эту бумажку! Она странная!
— Не глупи. Деньги есть деньги.
— Мисс Кафари она не понравится. Я забрал у мамы банкноту и заявил:
— Не беспокойся, Джонатан. Я это исправлю.
Я незаметно переложил деньги в другую руку, а сам притворился, будто сунул ее в рот.
Затем я принялся жевать, жевать, глотать и "давиться". Адам и Джонатан были зачарованы. По их лицам было видно, что они верят в то, что банкнота мной проглочена.
— Все, — сказал я. — Ее нет. Странная десятидолларовая бумажка исчезла.
Брайан поднял глаза, оторвавшись от своей овсянки.
— Не учи их совать деньги в рот, — произнес он. — Купюры грязные. Ты подаешь им плохой пример.
— Я не совал ее в рот, — шепнул я.
— Я знаю, — ответил он. — Но они-то точно сунут.
Этот человек просто дебил.
— Я хочу взять ее! Верни деньги! — завизжал Джонатан.
— Их нет. — Я достал деньги из кармана. — Но у меня есть другая купюра.
Джонатан взял ее и развернул.
— У-у, это те же самые десять долларов! — завопил он. — Я знаю. Здесь нарисована та же рожа!
— А разве ты не знаешь? — спросил я. — Теперь все десятидолларовые бумажки выпускают такими.
— Врешь! Врешь! Врешь! — закричал Адам, в восторге колотя ложкой по своей тарелке. — Сделай это еще раз, Том! Еще!
Тем не менее фокус сработал. Джонатан согласился взять деньги.
Когда я выходил из дома, мама сказала:
— Спасибо, Том. И не забудь: сегодня вечером мы едем в больницу навестить миссис Мойстен.
Миссис Мойстен — моя бабушка, папина мать. Почему-то в присутствии Брайана мама всегда называет ее миссис Мойстен. Вроде как стесняется, что поддерживает с ней дружеские отношения несмотря на то, что они с отцом разошлись. Бабушка только что перенесла операцию на глаза, и мама считала, что мы вдвоем должны навестить ее.
— Хорошо, — сказал я.
— Закончи свою работу в "Лавке чудес" так, чтобы ты мог в шесть часов встретить меня возле банка. Как обычно. Брайан берет машину, так что нам придется поехать автобусом.
— Конечно.
— И купи по пути цветов в магазинчике Грэйс. Я отдам тебе деньги.
— Каких цветов?
— Чего-нибудь повеселее. Скажи Грэйс, что это для твоей бабушки. Она выберет.
В школе я услышал историю о том, как Ник и Ришель сидели с Тарквином в пятницу. Поначалу они применили "разговорную тактику" Элмо, и она сработала. Они гуляли с Тарквином повсюду, пока у них не начали отваливаться ноги от усталости. Затем они зашли к Ришель домой.
Дома были сестра и мать Ришель. Что он мог натворить, когда за ним присматривали четыре человека? Короче, Ник и Ришель сели смотреть телевизор, и все остальные тоже были чем-то заняты. Когда они отвлеклись от своих дел, то увидели, что повсюду на полу валяются листья. Тарквин оборвал листья со всех комнатных растений в доме!
— Сейчас зима, — объяснил он. — И листья упали на землю.
Как и говорила его мамочка, малыш был с творческими наклонностями.
Днем, явившись в магазин, я застал Сида в добром расположении духа. Он надел свой протез и постоянно разговаривал с Джеко. По-видимому, он оправился от удара, нанесенного ему потерей жильцов в конце этой недели. Я подумал, что глупо было сердиться на насмешки Ника и так заводиться.
Сид сказал, что благодаря моей витрине он много продал за выходные. Он считал, что с того момента, как появилась витрина, у него стало вчетверо больше покупателей. По крайней мере, он так говорил.
Однако пока я работал, в магазин зашли только двое. Правда ли, что покупателей стало больше? Должно быть, да, подумал я. Зачем ему врать?
Кладовка теперь была вычищена. В выходные мусор увезли. Я вытащил несколько наборов для фокусов, испорченных Тарквином, и высыпал их на пол. Затем я принялся собирать их заново. Работа была несложной, и через час у меня было готово уже десять наборов. Их можно было запечатать по новой и продать.
Почему-то сегодня мне особенно досаждала пыль. Я постоянно сморкался, и у меня слезились глаза.
— Сделай перерыв! — окликнул меня Сид. — Я не хочу, чтобы на меня обрушилась вся "Великолепная шестерка" с обвинениями в том, что ты перетрудился.
— Мне осталось всего несколько наборов, — объяснил я.
— Ну тогда, ради Бога, прекрати сморкаться, — сказал он. — Или ты заболеваешь?
— Это из-за пыли, — сказал я. — Через некоторое время все будет в порядке.
— Ладно. Когда выдастся свободная минутка, зайди сюда. Я хочу отрезать тебе палец.
Я удивился, но решил, что не расслышал.
— У мальчика снова яйцо в ухе, Сид, — раздался голос Джеко.
— Нет, я слышу, — отозвался я. — Сейчас иду.
На прилавке напротив Сида, рядом с которым сидел Джеко, лежала куча денег.
Большую ее часть, по-видимому, составляла двухмесячная плата за квартиру, полученная от Динкли. Еще там лежал небольшой металлический приборчик. Ничего похожего я раньше не видел.
— Что это? — спросил я.
— Знаешь эти штучки, которыми отрезают кончики дорогих сигар? Штучки, в которые вставляют лезвие, а потом кладут сигару, и — бам! — ты бьешь по ней кулаком, и она отрезает у сигары кончик?
Ни о чем подобном я раньше не слышал.
— По правде говоря, нет, — признался я.
— Мальчик не курит сигар, Сид, — заметил Джеко.
— Я и не предполагал этого, Джеко, — ответил Сид.
— Так в чем же дело, Сид?
— Я объясняю ему устройство этой вещицы, Джеко. Она работает так же, как об-резыватель сигар. Вот, Том, сунь-ка сюда палец.
Я вытянул палец и поднес его к дырочке в приборе.
— Будь осторожен! — предостерег меня Джеко. — Эта штука острая!
"Что я делаю, — подумал я. — Этот парень собирается оттяпать мне палец, а я позволяю ему это сделать!"
Сид осторожно взял меня за руку и сунул мой палец в прибор, насколько это было возможно.
— Сейчас, — и он поднял сжатую в кулак руку над этой штукой, чтобы ударить по рычажку, — сейчас он отлетит!
