семь дней! Закончилось! Да он боец, каких мало!..
Грейс, не находя себе места, всплеснула руками.
— Как же это так?! — заплакала она. — Поверить не могу! Папа! Папочка!..
Планшет среагировал на возгласы Грейс, крутанув запись, которую мы уже слышали:
«Грейс! Возьми себя в руки! Все умирают. Я всё равно умер бы рано или поздно. Тебе пришлось бы с этим смириться не сегодня, так завтра. Соберись! Может я и создал машину времени, но решать проблему придётся вам!»
— Грейс, — сказал я, сглотнув. — Я выйду за записями?
— Уйди! — выпалила она. — Уйди отсюда!
Оставив дочь наедине с умирающим отцом, я поднялся на второй этаж в кабинет. Бумаги с записями, как рукописными, так и печатаными, я нашёл не на столе, а разбросанными по всему кабинету. Дело в том, что по дому гулял сквозняк — окна были разбиты. Мне пришлось собирать бумаги несколько минут.
Вскоре в кабинет поднялась Грейс. Вся в слезах.
Я положил толстую кипу бумаг на стол и придавил сверху тяжёлой вазой. Шагнул к Грейс. Ревела она навзрыд.
— Ты что?! Так мужественно держалась…
— Он попросил меня!.. — выдавила она, задыхаясь от слёз. — Попросил отключить систему жизнеобеспечения! — заревела она ещё сильнее, повалившись в кресло. — А я не могу! Знаю, что ему тяжело терпеть боль, но я не могу! — Она в ярости постучала по шлему, мешавшему вытереть слёзы. Подняв голову, она уставилась на меня. — Может, это сделаешь ты?..
У меня от волнения и без того уши «горели». Нутро ходило ходуном, никак не мог успокоиться. Я кинул собранные бумаги на колени Грейс. Схватил со стола индийскую вазу и с размаху запустил её в стену. Осколки со звоном разлетелись по комнате.
— Ну как же так?! — выпалил я. — Как мы в эту задницу влезли?!
— Только ты, пожалуйста, держи себя в руках! — вскрикнула она умоляюще. — На кого мне ещё надеяться?!
Я потыкал пальцем себе в грудь.
— Между прочим, мои родные где-то так же подыхают от этого поганого вируса омоложения! У меня нет времени даже повидаться с ними! Они полгода не знают, где я и что со мной!
Грейс вскочила с кресла и, положив руки мне на плечи, кивнула:
— Да! Да! Покричи, покричи ещё! Но главное успокойся! Хорошо?!
Я с тяжёлым вздохом отмахнулся.
— А ты не реви так! Я не смогу успокоиться, если ты сама водопады льёшь!
Грейс покивала. Она инстинктивно попыталась вытереть слёзы, но руки вновь упёрлись в стекло шлема.
— Сделаешь, что просит мой отец? Он уже практически мёртв! Он так мучается!..
— Это тебя попросила сделать запись на планшете? — спросил я.
Грейс кивнула:
— Он знал, к чему ведёт заражение этой дрянью. Предусмотрел и такой вариант развития событий. Ради меня сделай!..
— Если… — выдавил я, сглотнув. — Если только ради тебя.
Я подумал, что лучше бы профессор побольше времени уделял модифицированию машины времени. Сколько часов он просто так убил на разработку и запись этих своих разных вариантов диалогов в планшет?..
Я отправился на первый этаж. Стараясь идти как можно медленнее, пересчитал все ступени лестницы. Их было двенадцать. Предпоследняя — в царапинах. Видимо, что-то тяжёлое когда-то поднимали вверх, и в этом процессе от удара предпоследняя пострадала. Странные ощущения сопутствовали этому моему состоянию. Сам я как будто шёл на «автопилоте», сознание плыло, а мозг фиксировал все мелочи вокруг и клал их в память на самое видное место. Мысли путались, бежали наперегонки, спотыкались в голове.
И вот мой долгий путь со второго этажа на первый закончился. В комнату я не зашёл. Оглянулся, посмотрев на лестницу. Ступени…
Вся моя сущность требовала одного. Чтобы этот кошмарный сон закончился!
Краем глаза я заметил около стены деревянный стул с длинной спинкой, к нему прошагал и сел. Не по мне ноша, не по мне, думал я, и мысли пробивались к сознанию откуда-то издалека. Вот только пару часов назад профессор — бодрячок бодрячком — пинками толкал нас тестировать своё дивное изобретение, а сейчас он в соседней комнате лежит полумёртвый. За разбитыми окнами весь мир, такой знакомый и понятный пару часов назад, бьётся в агонии в эти мгновения, когда моё сердце стучит, опережая бег секундной стрелки настенных часов. Сон? Ну конечно же сон! Кошмарный, сюрреалистичный сон. Что же делать-то?!
«Не по мне, ой не по мне эта ноша! — не унималось сознание, требуя проснуться, вернуться в привычный и понятный мир. — Может, мышление у меня и нестандартное, но сам по себе я стандартный! На моём месте должен быть кто-то другой… Кто-то, кто со всем этим мог бы справиться».
Проснуться не получится, а заснуть навеки — запросто. Вирус, судя по всему, как недостижимый исполин топчет наш человеческий муравейник, казавшийся таким большим и сильным, а на деле развалившийся в считанные недели.
Ждать можно было вечно, а дело сделать всё равно придётся — кроме меня попросту некому. Я вздохнул, в безнадёге и ужасе глядя себе в ноги. Встал со стула и направил свои шаги по скрипучему паркетному полу к пункту назначения. Зашёл в комнату и медленно приблизился к лежащему в кровати старику.
— Проф, как вы можете так?! — в негодовании спросил я, всплеснув руками. — Нужно же бороться до конца! А так просто хотите оставить нас с Грейс вдвоём разгребать всё то, что вы сами устроили!
Профессор, кряхтя от напряжения, весь красный, с лицом, раздутым словно мяч, сделал усилие и движением пальца указал на планшет.
Неужели он и на этот случай приготовил ответ?..
Программа, анализируя речь, извлекла из моих слов ключевые теги и озвучила заранее заготовленный Молбланом ответ:
«Я уже ничем не помогу. Живой труп. Мой ресурс исчерпан. Я продержался дольше, чем было возможно. Просто сделай!.. Отключи это дерьмо!»
Похоже, Грейс недавно услышала как раз это требование.
Колеблясь, я перевёл взгляд с медаппаратуры на изуродованного болезнью старика.
— Как это отключить?.. — спросил я, сглотнув. — Тут шурует автоматика, и она не позволит…
Планшет сказал вместо профессора:
«Просто отключи от сети! Я бы сам,
