устроил.
— Эм… — я глупо улыбалась и искала слова.
— Я сразил ее своим обаянием, — встрял Огнарев.
— И напором, — зачем- то добавила я.
— Кстати, как вы познакомились? — Ирина задала вопрос, которого я больше всего боялась.
Я тревожно посмотрела на Алекса. У него был совершенно невозмутимый и даже немного скучающий вид. Он взял из вазочки конфету, развернул ее и откусил половинку. Когда он встретился со мной глазами, он протянул вторую половинку мне и глотнул чай. Пока я держала ее в руках, я возненавидела Огнарева еще больше, ведь иного выбора, как отправить в рот конфету с его слюнями, у меня не было. Но это дало мне лишние десять секунд, чтобы подумать.
— Мы познакомились на парковке в университете, — спокойно сказала я, — я неудачно встала и подперла его машину. Когда вернулась, он так сильно на меня наорал, что я думала от страха упаду в обморок.
— Саша! — возмущенно вскрикнула блондинка.
Саша… Это очень-очень плохо. Он все-таки осквернил мое любимое имя.
— На следующий день я увидела его в кафе в котором работала, он пришел с друзьями, — продолжила я.
— Извиниться, я надеюсь, — кажется, Ирина была не такой уж стервой.
— Ну что вы! — я засмеялась, — он же не умеет извиняться! Он еще раз на меня накричал…
Огнарев стукнул своим кроссовком мой ботинок и этот жест, я уверенна, тоже не ускользнул от родительских глаз, я стукнула его в ответ. Отец Алекса смотрел на меня пронизывающе, а мать увлеченно, как и любой женщине, подобные байки ей наверняка были интересны.
— Это было очень унизительно, когда тебя оскорбляют, да еще и при людях! — вздохнула я и вспомнила, как все происходило на самом деле, — и я не нашла ничего лучше, чем тоже на него накричать при его же друзьях… А спустя неделю мы совершенно случайно встретились на улице, Алекс был в хорошем настроении, шутил и вел себя как ни в чем не бывало, предложил выпить кофе… До сих пор не понимаю почему, но я приняла его приглашение. Потом мы встретились еще раз. Вот так и закрутилось. Не очень романтичная история, бабушке я бы такую не рассказала.
Я выдавила улыбку и снова схватилась за чашку чая, молясь, чтобы больше меня ни о чем не спрашивали.
— Какой кошмар! — удивлено воскликнула Ирина, — иногда ты бываешь совершенно невыносим!
— Примерно шесть дней в неделю, — я язвительно отшутилась.
— А как вам его друзья? — Андрей Сергеевич вклинился в разговор.
— Терпеть их не могу! — радостно сказала я.
Это была первая искренняя фраза за вечер. Огнарев заскрипел зубами и больно ткнул пальцем мне в бок.
— Что? — я возмущенно повернулась в его сторону, — я не буду врать! Извини, но твои друзья- редкостные придурки!
Отец растянулся в улыбке, как Чеширский кот и расслаблено откинулся на кресло.
— Совершенно с вами согласен!
Блондин закипал, а я снова проклинала себя за длинный язык и готовилась к выговору или чему-нибудь похуже. Самое главное, чтобы он не отменил нашу сделку на триста тысяч!
— Ну, я думаю, отлично поболтали, на этой прекрасной, позитивной ноте можем закончить, нам пора! — Алекс откашлялся и встал с дивана.
Я суетливо вскочила следом и виновато на него посмотрела, но Огнарев в очередной раз переменился в лице и больше не выглядел устрашающе. Он аккуратно взял меня за руку и потянул к выходу.
— Был рад знакомству, Катерина, — отец тоже поднялся со своего места и сделал несколько шагов в сторону лестницы.
— Покажи Кате сад, — сказала Ирина и налила себе еще чашечку чая.
Огнарев пренебрежительно кивнул и наклонился, чтобы поцеловал мать в щеку.
— До свиданья! — любезно сказала я.
— До свидания! — ответили они почти хором.
Пока Алекс молча вел меня за руку на улицу, в моей голове крутилась тысяча мыслей: сначала мне достанется от агрессивного блондина, после этого мне придется объясняться с Комовым, а еще нужно думать, где взять оставшиеся деньги. Но больше всего мне было интересно, понравилась ли я странной семейке Огнаревых и поверили ли они в наш воображаемый роман.
Мы не спеша шли вдоль высоких туй и идеально подстриженных декоративных кустов, Алекс по-прежнему не говорил мне ни слова, чем очень меня пугал. Когда мы остались один на один и перестали изображать теплые чувства, ощущения животного страха от его присутствия, вернулись в то же мгновенье. Я неспешно плелась за ним и представляла предстоящий трудный разговор.
Мы уже прошли вдоль мангальной зоны, шезлонгов, бассейна, беседки и фонтана и оказалась на отдаленной территории заднего двора. Перед нами располагался небольшой прудик с деревянным мостиком, обложенный большими, острыми камнями, позади него росли низкие молоденькие елочки.
Сегодня был потрясающий, теплый, безветренный вечер, я смотрела на спокойную, умиротворенную гладь пруда и жалела, что даже на минутку не могу расслабиться и забыть где и с кем я нахожусь, чтобы полюбоваться прекрасным видом.
Огнарев подошел сзади, крепко обнял меня и я снова замерла от неожиданности.
— Стой так, — в пол-голоса произнес он.
— Для чего, думаешь за тобой следят? — я тихо спросила.
Блондин опустил голову вниз и уперся подбородком в мое плечо, внутри меня в ту же секунду все сжалось. Меня колотило, как мокрую мышь, но я держала себя в руках и не подавала виду.
— Мы стоим прямо напротив кабинета отца.
— А с чего ты взял, что он там? — я удивилась.
— Поверь мне, он там.
— Хорошо, — равнодушно сказала я, — я надеюсь, ты не заставишь меня с тобой целоваться?
— Фу, нет, ты абсолютно не в моем вкусе!
Я почувствовала спиной, как его брезгливо передернуло. Хотя я всем сердцем его ненавидела и не пыталась ему понравиться, меня все равно кольнуло от обиды и задетого самолюбия.
— Развернись ко мне лицом и обними меня, — стальным голосом приказал Огнарев.
Я неспешно повернулась и, с вымученным видом, прижалась к нему, положив руки на воротник его куртки. Алекс обхватил меня за талию и скорчил неприятную физиономию. Я ответила ему тем же и в добавок показала язык.
— Как ты думаешь, твои родители нам поверили?
— Да, — он кивнул, — ты молодец! После того, как ты сказала, что все мои друзья- придурки, у отца сразу же отпали сомнения, что ты- подставная.
Огнарев отпустил руку, нежно погладил меня по голове и заботливо заправил за ухо, выбившуюся прядь. Мне все это совершенно не нравилось! Меня раздражала его близость, показушная ласка и игра в любовь. Я знала, передо мной стоит жестокий, озлобленный зверь, который заигрывает с жертвой перед тем, как ее съесть. Алекс будто уловил
