неприятностей, тот их всегда найдет.
Арчер был рад, что семейство Буль на его стороне, однако ему хотелось, чтобы и родители были за него. Увы, об этом можно было только мечтать.
Как-то вечером, когда дверь его комнаты перестали запирать, Арчер ужинал с родителями, однако как следует пожевать ему не удалось. За столом все пережевывали другую тему. Миссис Хелмсли посмотрела на своего сына взглядом, каким обычно смотрела на молоко, определяя, не скисло ли оно.
– Больше никаких глупостей, – сказала она. – Еще один такой инцидент – один! – и я напишу в Рэйвенвуд. Эти твои выходки – эти твои наклонности – просто опасны! Чтобы я больше ничего подобного не видела!
Даже мистер Хелмсли не стал с ней спорить.
Арчер не знал о Рэйвенвуде почти ничего, за исключением того, что это школа-интернат к северу от Розвуда и поезд идет туда три часа. С одной стороны школу окружал сосновый бор, а другой она выходила на каменистый пляж того же самого моря, у которого стоял Розвуд. Арчер рассказал Оливеру, что раньше миссис Мракли преподавала в Рэйвенвуде. О причинах своего ухода она не упомянула, но мальчики согласились, что из школы ее выгнали.
– Там все учителя вроде нее, точно тебе говорю, – уверял Оливер.
В присутствии мамы Арчер старался быть как можно осторожнее. Впрочем, как ни странно, обычно все попытки вести себя осторожнее заканчиваются тем, что человек совершает нечто неосторожное. Арчер не был исключением из правила. И однажды он совершил промашку. Он оставил свою потайную полку неприкрытой, а в комнату как раз вошла мама. В руках у нее были свежевыглаженные носки и рубашки.
– Что это за коробки? – спросила она.
Арчер вскочил на ноги так быстро, что сердце у него провалилось куда-то в левую щиколотку.
– Ничего-ничего, – сказал он, пытаясь оттеснить маму к выходу. – Совсем ничего!
Миссис Хелмсли этим было не обмануть. Она наклонилась и взяла в руки одну коробку.
– Так это от?.. Но как ты?.. Как они?..
Арчер побледнел.
– Это не мое, – сказал он, потому что не знал, что сказать.
Мать вперила в него грозный взгляд.
– Здесь написано твое имя.
Арчер без сил опустился на край кровати. Миссис Хелмсли стала сгребать оставшиеся коробки и гребла до тех пор, пока в руках у нее не оказалась целая пирамида коробок, а полки не опустели. Дневники она тоже забрала. Уцелел только стеклянный глаз. У самой двери он упал с груды коробок и подкатился к ногам Арчера. Мальчик подтолкнул его, и глаз укатился под кровать.
– Об этом мы с тобой еще поговорим, – сказала мама. Но время шло, а разговор так и не начинался.
Лишь один раз в жизни Арчер чувствовал себя более несчастным – в то утро, когда нашел газету со статьей про происшествие на айсберге. Впрочем, даже в обступившем его мраке имелось светлое пятно. В доме напротив начался ремонт. И начался он очень рано утром.
НЕБОЛЬШИЕ ПЕРЕДЕЛКИ
Арчер в пижаме вышел на балкон, навалился на перила и стал смотреть на ту сторону улицы. Он не сразу узнал привычную картину. Дом за садами (тот самый дом, где он видел цветастую женщину и высокого, гладко выбритого мужчину) был окружен лесами. По лесам с невероятной скоростью карабкались рабочие, покрикивая:
– Осторожней! – Поднимай сюда! – Давай, давай! – Нет, так нельзя! – А это так и надо?
Выскочивший на балкон Оливер закричал:
– Что тут творится?
За шумом Арчер его не расслышал. Он помахал рукой, и Оливер перелез к нему по лестнице.
– Доброе утро, – пробормотал Арчер.
– Какое же оно доброе, – заметил Оливер, который всего несколько мгновений назад выскочил из постели с мыслью о том, что начался конец света.
В стороне внизу выскочила в сад миссис Мракли; за ней бежал Генри с лестницей в руках. Очевидно, миссис Мракли уже совершенно оправилась после инцидента с полярным медведем и вновь обрела былую энергичность. Арчер вскипал от одного взгляда на нее. Она вырвала лестницу из рук мужа, оперла ее о стену, залезла на самый верх и принялась гавкать на рабочих. Генри – в халате и шлепанцах – снова исчез в доме.
– Вы что творите? – зарычала миссис Мракли.
Работа замерла. К стене подошел один из рабочих и протянул миссис Мракли нечто вроде визитной карточки.
– Доброе утро, – приветливо сказал он. – Меня зовут Пьер.
Подошел второй рабочий и тоже протянул миссис Мракли карточку.
– Меня тоже зовут Пьер, – сообщил он.
Дальше они говорили хором.
– Мы братья Пьер, ремонт жилых домов, к вашим услугам.
Миссис Мракли испытующе оглядела сначала первого Пьера, потом – второго.
– Да вы просто клоуны, – заявила она и швырнула визитные карточки так, что они пролетели над головой у братьев. – Вы хоть знаете, который час?
Первый Пьер задрал голову и посмотрел на солнце. Второй опустил глаза и поглядел на часы. Оба пришли к одному и тому же выводу.
– Семь утра, – сообщили они.
– Но чем скорей мы начнем, – сказал первый Пьер.
– Тем скорей закончим, – сказал второй.
– Бррр, – сказал Оливер.
Арчер с ним согласился.
Миссис Мракли ткнула пальцем в леса.
– Если хоть одна крошка чего угодно упадет в мой сад, я… я немедленно вызову полицию! Генри, неси телефон! Генри! – Она обернулась и увидела, что Генри рядом нет. – Что за бес толковый человек!
Рабочие рассмеялись.
– Смейтесь-смейтесь! Я вам покажу, вот увидите!
Ремонт длился несколько недель, но постоянный шум не мешал Арчеру, даже наоборот – отвлекал его от горьких мыслей. Мальчик стоял у балконной двери с биноклем в руках и смотрел, как рыщет по зеленым дебрям своего сада миссис Мракли. Она походила на крота, который то и дело выставляет голову из своего подземного логова, чтобы поглазеть на жизнь наземных обитателей. Увы, над ремонтируемым домом клубилась пыль, и пыль эта погубила летний цветочный фестиваль. Когда открывшиеся цветы оказались покрыты пыльным налетом, миссис Хелмсли пришла в ярость.
Несколько недель спустя ремонт был окончен, леса убраны, и Арчер, сидя в саду у Булей, рассматривал дом, подобных которому никогда прежде не видел. Он был высокий и узкий, как и все остальные дома по Ивовой улице, но больше ничем на них не походил.
– Почему он такой? – спросил Арчер.
– Кажется, такие дома строят во Франции, – сказал мистер Буль. – Точнее, в Париже.
– А все-таки красиво, – сказала миссис Буль, которая не могла не сравнить обновленный дом с садом, в котором они стояли.
Чтобы остаться незамеченным, Арчер встал у самой стены сада. Его мать тоже рассматривала
