в ту же секунду появился в комнате.
— Ого, не думал, что откопаете здесь заброшку, — Крисс восхищённо озирался.
— Даже бумаги какие-то остались, — Адам передал записи другу.
Хантер воодушевлённо их принял и тут же погрузился в чтение. Через несколько секунд он начал задумчиво хмуриться, то вдруг ухмыляться и кивать самому себе. Крисс оторвал взгляд от бумаг.
— На вид им максимум лет двадцать, — заключил Хантер. — А может они ещё старше, возможно, написаны ещё задолго до Века Негатива. Скорее всего, здесь раньше жил писатель, так как стихов достаточно много. А эта запись про материки, наверное, просто легенда.
— В общем, ничего интересного? — скучающе спросила Астра.
— Ну, да. Никаких научных фактов.
— Какого чёрта мы их тогда читали? С таким же успехом их можно было просто сжечь, — девушка раздражённо выдохнула и вышла из комнаты.
— Хантер, раз они тебе не нужны, могу я взять их себе?
— Бери. Я не особый фанат поэзии, — Крисс передал стопку Адаму.
. .
Кас тщательно заштриховывал небольшую местность, на которой команда разбила лагерь. Раньше всё было иначе, но сейчас он не любил походы, от слова совсем. Вся эта суета, долгая беготня и перестрелки его утомляли. Но сидеть вот так и тщательно вырисовывать каждую неровность какого-либо континента — это то, что давало ему успокоиться и перенестись во внутренний мир. Ему было весьма по душе тишина. В отличие от Зои. Однако Кас любил её, приходилось мириться с её взвинченностью, и, в конце концов, благодаря Зои он привык к шуму. Ведь в компании весёлой Крисс покоя дождаться было трудно.
Вот и сейчас. Зои подбежала к Касу и надела ему на голову венок из небольших белых цветов, который она сплела исключительно из-за скуки. Гриммс вздохнул.
— Убери его с меня, Зои, — тихо сказал он недовольным тоном.
— Почему?
— Я тебе не манекен, чтоб на меня всякую бурду надевать.
Девушка погрустнела.
— Он тебе не нравится?
Кас хотел что-то сказать, но затем лишь безнадёжно выдохнул. Зои, наклонив голову, смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, изогнув бровки, отчего выражение лица становилось ещё более жалостливым. Когда она так смотрела на него, Гриммс был не в силах ей возражать.
— Ладно, оставь, — сдавленно пробормотал он и вернулся к карте.
Крисс тут же расплылась в широкой улыбке. Своим очарованием она могла растопить даже такого чёрствого сухарика, как Кас. С его упрямым и иногда вспыльчивым характером мириться было нелегко, но Зои была терпеливой. В конце концов, его нельзя винить. Мизантропия у него начала развиваться не с пустого места.
Когда Кас вступил в Алую Агонию, он совершенно отличался от того мальчика, с которым Зои познакомилась в санатории. При первой встрече он был спокойным и рассудительным. Но это не мешало ему смеяться и вместе с остальными участвовать в проделках. Но увидев его после всего произошедшего… На глаза наворачивались слёзы от того, как он выглядел. Он был покрыт ранами, синяками и следами от уколов, явно ставившихся небрежно, истощённый и измученный. Постоянно дрожал, очень мало говорил, а если и говорил, то запинался. Каждую ночь вскрикивал и просыпался от кошмаров. Резко реагировал на любой шорох, а при прикосновениях всегда вздрагивал.
Когда Зои побежала его обнимать, его глаза, и без того охваченные страхом, наполнились ужасом. Будто к нему идёт не подруга, а дикий зверь, желающий впиться в глотку. Кас дал себя обнять, но обнять в ответ не смог.
С этого дня началась его реабилитация. Зои всегда оставалась рядом, пытаясь добиться того, чтобы Кас мог доверять ей полностью. Каждую ночь она будила его от кошмаров и успокаивала, посвящала Гриммсу всё свободное время. Он не смог бы оклематься за год, если б не Зои. Хантер предложил Касу заняться арт-терапией — рисовать все мысли и чувства. Но разобрать то, что создавал Гриммс было трудно.
Закончив с картой, парень сложил её в рюкзак и взялся за блокнот. Зои оживилась.
— Дай посмотреть твои творения за прошлую неделю.
Кас вздохнул. У него не было желания показывать, что он «натворил». Его мышление отличалось от мышления Зои. И естественно работы покажутся ей странными. А может даже жуткими. В то же время, Зои никогда не осудит. И только ей Кас мог без опасения показывать свои творения.
Крисс с энтузиазмом взяла блокнот и, перелистнув несколько страниц, нашла нужную дату. Улыбка сползла с лица. Всё то же самое.
Сначала был рисунок чёрной змеи. Огромное пресмыкающееся с высунутым язычком, сложив своё тело в несколько колец, пронизывало ядовитым взглядом. На её голову была надета чёрная треугольная фуражка.
Далее следовало изображение красивого распустившегося мака, пышного и алого. На заднем плане, сверкая опасной иглой, был шприц, наполненный чем-то чёрным.
Следующий рисунок был самым жутким. Группа детей стояла со счастливыми улыбками. А вместо глаз кровоточили чёрные дыры. Рядом выхаживали птицы, похожие на стервятников, дети подкармливали их. Но птицы уже были сыты. По испачканным в красном клювам можно понять, что стервятники полакомились глазами детей.
— Это всё, — пожал плечами Кас. — Больше на той неделе я не успел.
Зои смятенно кивнула, продолжая разглядывать рисунок. У Гриммса работы двигались только в таком ключе. Было много изображений со змеёй в фуражке, пронизывающей зубами бурую ласку с зелёными глазами. Зои уже давно поняла, что ласка — это сам Кас. Узнать бы, кто этот змей.
Так же Гриммс постоянно рисовал маки. Целое поле маков, или силуэт девочки, состоящий из маков. При этом, если на миссиях при наборе продовольствия Кас видел мак, даже искусственный, впадал в ступор. Чем ему были так важны эти цветы, парень не говорил.
На страницах постоянно красовались ослеплённые дети с улыбками на лицах. И здесь всё понятно. Это похищенные дети. Но почему они улыбались понятно не было. Зои предполагала, что Кас так изобразил «Синдром Лили».
Лили Эдели — бывшая заложница одной из городских банд в западной части Найдея. После освобождения девушка упорно защищала своих похитителей и отказывалась давать против них показания. Такой синдром назвали «Синдром Лили».
И никаких других работ. Вряд ли это хороший знак. Нужно взять инициативу в свои руки.
Зои, отдав блокнот, погладила парня по плечу.
— Попробуй посмотреть на что-нибудь… прекрасное, радующее глаз. Вдохновись этим и изобрази что-то такое же прекрасное, — она, хихикая, покружилась. — Вокруг столько всего светлого и позитивного! Просто найди это. Посмотри, солнце, небо, цветы.
Кас вздохнул. Она как ребёнок. Солнце… что в нём такого? Глаза только выжигает, и жарища от него жуткая. Небо, как небо,
