приветствие имеют только древние римляне. А если среди вас древних римлян нет, то не стоит его использовать. Ребята поржали, и пошли к памятнику, где пытались копотью нарисовать свастику и продолжили зиговать. Ну мы им руки и поломали. Чтоб дошло, что не надо так делать.
— И только потому, что участковый запугал рыдающих от боли идиотов перечнем статей об осквернении памятников и захоронений, нахождении в нетрезвом виде и ещё кучу всего, поломанные ребятки дружно заявляли, что ничего не помнят и вообще все дружно попадали. А иначе у нас уже было бы нанесение тяжких физических, в составе группы и по предварительному сговору! Сколько раз объяснял, что руки держать надо при себе, бестолку! Принципиально не запоминает. — Злился Костя.
— Ну, ты-то хорошо это запомнил, да? — с неприятной, какой-то змеиной улыбкой ответила ему дочь.
— Самой-то в драках тоже достаётся? — решила отвлечь внимание на себя, и обвела пальцем участок со стëсанной кожей чуть ниже виска и почти под глазом на лице внучки.
— Не без этого, — улыбнулась девчонка, мгновенно теплея взглядом. — Но это не из-за драк, это на тренировке об татами теранулась.
— Борьбой она у нас занимается, дзюдо. Друг другом полы шлифуют по три раза в неделю. — Пояснил племянник.
Костя проводил нас только до машины, через пару часов он на том же поезде возвращался домой. А я, пользуясь тем, что основной раздражитель удалился, пыталась понять откуда выросли ноги у этой метаморфозы. Курико почти всю дорогу молчала, но внимательно слушала.
Глава 12.
— Дорога предстоит долгая, так что давай, рассказывай, как ты умудрилась докатиться до жизни такой? — спросила я, как только монастырский уазик тронулся обратно.
— Я как-то пришла раньше времени на занятия, а в соседнем зале была открытая тренировка. Ребята из клуба показывали чему научились, приглашали всех желающих. — Даже и не собиралась скрывать Аля. — Я и спросила, а прямо вот всех возьмëте? Оказалось, что да. Только справку от педиатра нужно было принести, что противопоказаний нет.
— И какой самоубийца принял тебя без справки? — удивилась я.
— Почему без справки? Самую настоящую справку приносила. — Засмеялся бесëнок в юбке. — У меня же есть Наташка, школьная подружка. А её сестра после медучилища сидит на приёме с терапевтом. Чтобы побольше получать после работы полы моет в амбулатории. Мы с Наташкой бегаем помогать. А бланки для рецептов и справок на столе терапевта готовые, с двумя печатями и нигде не регистрировались.
— И вы их стащили, — догадалась я. — А заполнял кто?
— Я и заполняла. Настоящие-то справки ребята получали, а я просто текст свела через стекло. А на занятия в музыкалку и балетный класс меня кроме первой недели никто не провожал. Кочура с посёлка до города в два пятнадцать, обратно в семнадцать двадцать. Клуб рядом, пять минут бегом и уже стоишь на остановке. Все думали, что я на разрешённых занятиях и никто не контролировал. Спалилась случайно, у матери был внеплановый выходной. Прилетаю такая красивая, кимоно раскладываю в диван, чтоб высохло и никто не нашёл. Голову поднимаю, здрасте! — вздохнула Алька.
— И дальше? — подтолкнула рассказ я.
— Что дальше… В матери её буржуинская кровь заговорила, давай из меня Мальчише-Кибальчише делать. Допрос устроила. Я моську грустную состроила, что на физкультуре и то смеются, я кувыркаюсь, как мишка в цирке. Вот для общего развития вроде и пошла. — Рассказала наша лиса.
— На самом деле смеялись? — уточнила я.
— Чего? Да кто бы отважился? — засмеялась Алька. — Я хоть и младше всех в классе на год, но читать и писать умела уже к пяти годам. Поэтому меня тогда и в первый класс взяли. А всех шибко остроумных моментально отлучу от своих тетрадок с домашкой и подсказок на контрольной.
— И как я понимаю, мать тебе не поверила? — догадалась я.
— Да вроде покивала и тему замяли. А на следующей тренировке у нас почасовая была, я как раз броски отрабатывала в своей тройке. То есть я кидала, а напарники вскакивали и готовились к следующему броску, чтобы без перерыва. — Вздохнула чернобурка. — Глаза поднимаю, в дверях стоит маманя, с глазами больше очков и рукой на горле, и папаня челюсть держит. Они к тренеру, мол, кто разрешил больному ребёнку и так далее, и в том же духе. Но наш Аркасан их послушал, и личное дело в нос, ребёнок занимается четвертый год, членские взносы платит исправно и без задержек, справки в порядке, вот удостоверения о получении разрядов, с области с первым местом в своём весе приехала, готовится на Россию. И ему лично очень интересно, каким образом родители не знают, что ребёнок четыре года регулярно посещает тренировки и весьма успешно выступает на соревнованиях.
— Аркасан? — переспросила Курико.
— Александр Аркадьевич, — расшифровала Алька. — Наш набор тренирует они его брат, Борис Аркадьевич. Но Борис Аркадьевич он смежник, из самбо. Он с нами болевые и удержания отрабатывает.
— И тебя не выгнали? — поинтересовалась я. — Ты хоть понимаешь, как рисковала и подо что подводила остальных? Ты же ведь хотела быть прокурором. Сама оценку своих действий озвучишь? А деньги где брала?
— Куда меня выгонят четыре года спустя и когда я в основном выступающем составе? — самоуверенно хмыкнула внучка. — А оценка… Хищение бланков, фальсификация, подделка документов, мошенничество, создание ситуации, которая могла бы повлечь за собой… Продолжать?
— Значит, всё понимаешь. — Посмотрела я на внучку так, как смотрела бывало на подследственных на допросах.
Только на мелкую аферистку мой взгляд впечатления не произвёл.
— Понимаю. Как и то, что согласно диагнозу, меня скоро уже пятнадцать лет как не должно было быть. И меня лечили, и здоровье укрепляли. От бабок шептуний до Рошаля, всех прошли. И давай я напомню, что именно в целях укрепления моего здоровья, я с пяти лет занималась фехтованием, верховой ездой и долгими прогулками с неравномерной нагрузкой. И дедушка со мной со скольки лет каждое утро трусцой по части? А в пять с половиной добавились бальные танцы, латино и балетный класс. И ещё надо посмотреть, где нагрузки больше! Ах да, еще музыкальная школа по классу фортепиано! И никого не беспокоило, что если у кого-то просто на ушах медведь потоптался, то на моих проводились полномасштабные учения танковой дивизии с контрольными стрельбами артиллерии одновременно! — зло прищурилась Алька. — И когда дело касалось перетаскивания кирпичей на родительской стройке или окучивания гектаров картошки о моём больном сердце никто не вспоминал!
— Орать-то прекращай, крик он тоже для сердца не в прок, — переваривала я новую для себя информацию.
— А деньги… Сначала из копилки, потом
