Ты в курсе? – напоминает он.
– Успеем, еще полтора часа, – беспечно пожимаю плечами. – Завтрак я проспал?
– А сам как думаешь? – ухмыляется Олег. – Неслабо тебя рубануло на свежем воздухе. Ночь бурная была?
– Не твое дело, – обрезаю на корню обсуждение личных подробностей. – Олеся с девчонками? – развернувшись, спрашиваю я. Богданов удивленно хмурится, вытаращившись на меня, как на седьмое чудо света.
– Она тебя не разбудила, что ли?
– Нет, – настороженно отвечаю я. – А должна была?
– Вообще-то да, – кивает Олег.
– Не понял…
– Уехала твоя Олеся, Саш. Семи утра еще не было. Я в туалет вставал, в окно увидел, как она в такси садилась.
– Зашибись, – бросаю я, откровенно охренев. Мда, так жестко меня еще не кидали. Все-таки отчебучила Веснушка…, но зато обошлось без серьезных утренних разговоров на тему счастливого совместного будущего. Все, как и хотел – классно потрахались и разбежались, но почему тогда меня мучает подозрение, что я где-то очень сильно облажался?
Олеся
– Какие хорошенькие, – заглядывая в коробку с пятью полосатыми котятами, умиляюсь я. Им недели две, не больше. Совсем крошечные, беспомощные и наверняка голодные, как настоящие тигры.
– Тот, кто их выбросил на помойку, так не считает, – с негодованием вздыхает Антонина Федоровна, тяжело опираясь одной ладонью на кухонный стол, а второй наливая в чашки кипяток из чайника. – Ничего в людях человеческого не осталось. Зверье сплошное. Как только рука поднялась. Пятерых живьем в мусорку, – возмущается пенсионерка.
– Хорошо хоть не утопили, – нахожу я единственный положительный момент в сложившейся ситуации. – Вы правильно сделали, что мне позвонили.
– Я как их увидела возле бака, сразу поняла – надо Олесе звонить, она точно найдет, куда малышню пристроить.
– Разберемся, – уверенно киваю я, делая фото котят и написав емкое информативное сообщение с пометкой SOS, бросаю его в общий волонтёрский чат. – Пока чай пьем, кто-нибудь ответит. Сейчас по приютам животных в притык, но будем надеяться, для наших тёплое местечко найдется.
– Олесь, я бы и сама с радостью, но не могу. Бой и Герда кошек на дух не переносят, – женщина кивает на закрытую дверь в единственную комнату, из-за которой раздается звонкий лай двух дворняжек, тоже однажды преданных и брошенных бывшими хозяевами. Спасибо Антонине Федоровне, что не отказала, когда пару лет назад я попросила ее взять двух щенков на передержку. Уговор был на неделю, а Бой и Герда остались у нее навсегда. Теперь сложно даже представить, что не так давно этой бодрой и активной пенсионерке требовалась помощь социального работника. Когда есть о ком заботиться, о своих болячках меньше думаешь. Да и вообще, любовь к братьям нашим меньшим исцеляет.
– Не переживайте, теть Тонь. Если совсем никто не откликнется, к родителям на дачу отвезу. Они как раз там, присмотрят за малышами пару дней. – я присаживаюсь на кухонный табурет, поставив коробку на пол, заглядываю с надеждой в чат. Пока все печально. Три отказа от самых крупных приютов, и еще двое уточняют наличие мест. Вздохнув, тянусь к кружке с красным чаем и, подув, делаю осторожный глоток. – Каркаде? – угадываю вкус. Да и цвет тоже говорящий.
– Да, мне врач посоветовал пить. Говорит, что сахар понижает, – отвечает Антонина. – Ну и я пью, хотя ты знаешь, сахара у меня, тьфу-тьфу, полгода не подскакивали.
– Вы – большая молодец, теть Тонь, – хвалю я и всей душой радуюсь за бывшую подопечную, как за саму себя. – Вам может лекарства какие купить? Сбегаю быстренько, пока здесь.
– Тебе своих забот мало? Мы после обеда с Боем и Гердой на прогулку пойдем и все сами купим. Ты чай то пей, Лесь. И вот еще – угощайся, – Антонина Федоровна пододвигает ко мне вазочку с конфетами, судя по фантикам, на глюкозе.
– Спасибо, – поблагодарив, открываю одну и целиком засовываю в рот. – Ммм, с орешками. Вкуснятина, – не прожевав, мычу я, и тянусь за следующей.
– Ты голодная? Давай я тебе бутерброд сделаю, – спохватившись, предлагает Антонина.
Мне жутко стыдно, но я соглашаюсь. С самого утра скачу, как ошалелая. Сначала в общежитие на такси, потом переоделась и бегом к Адушке, оттуда сразу сюда – мохнатых брошенцев выручать. Позавтракать так и не получилось, а сейчас обед почти.
Намеренно отключаю мысли о экспериментальном сексе с Кравцовым и своем трусливом бегстве, убираю их подальше, в самый захламленный уголок подсознания, где пылится все, что вызывает чувство внутреннего дискомфорта. Мне не нужен лишний геморрой, с лихвой хватает запутанной истории с Виктором. Вляпываться в очередные бесперспективные отношения я не хочу, не могу и не буду. Было и было, любопытство удовлетворено, сравнительный анализ проведен. Точка.
– Ты какая-то бледная, Олесенька, не приболела случаем? – обеспокоено интересуется Антонина Федоровна, нарезая хлеб и колбасу.
От внимательного заботливого взгляда хозяйки мне немного неловко. Знаю, что тетя Тоня от чистого сердца тревожится, считая меня чуть ли не ангелом невинным, а я вон чего вычудила. Вошла во вкус, называется. Один парень еще не уехал, а я уже со вторым отожгла не по-детски. До сих пор тянет и ноет в причинном месте. Страшно представить, что бы было после дополнительного забега. Кравцов ведь намекал не в шутку и явно не собирался останавливаться. Слава богу, я вовремя вырубилась и утром незаметно срулила, пока Страйк храпел в обе ноздри. Ну нафиг такие опыты. Мне все его гинекологические навыки даром не сдались. Пусть на других дурах практикуется, а я не такая, жду трамвая, и вообще, девушка порядочная и высокоморальная. Подумаешь, один раз споткнулась, с кем не бывает?
– Не выспалась, – снова заглядываю в свой телефон, ощущая, как щеки заливает стыдливый румянец. Два пропущенных звонка от Виктора. Надо бы ответить, пожелать удачного полета, но, хоть убейся, не могу и все тут. Не знаю, кому как, но мне, видимо, прелести свободных отношений никогда не постичь. Чувствую себя грязной, распущенной и добровольно использованной. Вот что бывает, когда не в тот трамвай садишься, но тут главное спрыгнуть на следующей остановке. У меня вроде бы получилось.
– Небось с кавалером до утра гуляла, – протягивая бутерброд с толстым куском сыра и колбасы, хитро подмигивает мне Антонина Федоровна. Эх, знала бы эта святая женщина кого прикормила…
– Угу, – мрачно киваю я, жадно вгрызаясь в угощение. Телефон снова дает о себе знать. Не Виктор, к счастью. Угомонился или вылетел уже. С ним разберусь позднее. Сейчас главное котят пристроить. Провожу пальцем по экрану, открывая чат, и ликующе мычу с полным ртом. В одном из питомников готовы принять всех пятерых. Я так бурно радуюсь, что едва не давлюсь крошками. Откашлявшись, запиваю остатки бутерброда теплым чаем и чувствую, как энергия постепенно возвращается в мое хилое тельце.
– Отличные новости, теть Тонь. Везу наших полосатиков в Бирюлево, – бодро сообщаю я хозяйке квартиры.
– Так далеко же! – всплеснув руками, качает головой Антонина Федоровна.
– Ничего страшного, доберемся, – успокаиваю сердобольную старушку. – У вас пеленки одноразовой нигде не завалялось? Подстелить бы мелким, а то таксист ругаться будет, если сиденье испачкаем.
– Есть. Две хватит? – суетливо копошась в кухонном ящике, спрашивает Антонина и протягивает мне неполную упаковку. – Все бери. Пригодятся.
– Спасибо, теть Тонь, лишние в приют передам, – искренне благодарю я, порывисто обнимая добрую женщину.
Потом мы вместе осторожно достаем писклявых малышей, застилаем дно коробки впитывающими непромокаемыми пеленками и возвращаем трясущихся от страха котят обратно. Вот теперь можно и такси с легким сердцем и чистой совестью заказывать. Оставляю заявку сразу в двух приложениях и терпеливо жду. Минуту, две, десять. Ценник поднимается в геометрической прогрессии, а желающих отвезти меня в Бирюлево как не было, так и нет.
Через пятнадцать минут ожидания первое приложение присылает сухой отказ. К сожалению, свободных машин нет. Ну и идите лесом. Такого ценного пассажира профукали, я бы еще и на чай дала. Вся надежда на второе такси. И дернул же черт сдать мою родненькую Киюшеньку на диагностику. Сама бы быстро скаталась туда-обратно, а после бы еще и к родителям успела на дачу заехать. В пятницу обещала, что навещу на днях, и пропала до воскресенья. Нехорошо получилось. Они наверняка сильно соскучились и страшно волнуются за меня. Им не обязательно говорить об этом, я просто знаю и все.
У меня лучшие в мире родители, и я каждый
