– Вы любили мою мать. А меня вы любите? – внезапно выпалила я.
В ту же секунду на лице Сван появилось замкнутое выражение.
– Ты моя внучка и единственная наследница. Это очень важно для меня.
Вся моя радость, все возбуждение и гордость исчезли без следа. Она даже не смогла сказать этого! Почему я не заслужила ее любви?
Сван надела цепочку мне на шею. Она оказалась короткой, и кулон висел высоко на груди. Потом Сван сняла салфетку с подноса – и я застыла, с ужасом глядя на прибор, напоминающий шприц. У меня закружилась голова.
– Это паяльник, – объяснила Сван. Она взяла салфетку, сложила ее несколько раз и подложила под замок цепочки. Я похолодела. – Чего ты испугалась, глупышка? Я собираюсь всего лишь запаять замок.
– Зачем?
Ее синие глаза не мигая, посмотрели на меня.
– Такова традиция, и я хочу, чтобы ты ей следовала. Моя цепочка запаяна, Кларина тоже. Цепочку твоей матери тоже нельзя было расстегнуть. Все они были запаяны.
– Вы хотите сказать, что я никогда не смогу ее снять?
– Совершенно верно.
Я стояла рядом с ней, как породистый теленок, пока Сван орудовала паяльником. Я почувствовала острый, неприятный запах, в животе у меня заныло. Она меня не любит и поэтому надевает цепь мне на шею!
Как будто я собака. Теперь я буду ходить в собачьем ошейнике…
– Готово, – произнесла Сван и отступила назад.
– Благодарю вас, мэм, – еле сумела выговорить я.
При первом же удобном случае я вышла из столовой, выбежала на террасу, спустилась к пруду с фонтаном, прошла мимо него и углубилась в лес. Там меня вырвало.
* * *
– Нет, сестренка, только не этот.
Эли отобрал у Белл воздушный шарик, который девочка хотела привязать к нижней ветке американского лавра. Деревце как-то незаметно выросло год назад на одном из склонов Сада каменных цветов. Хотя Эли, Белл и Дарл следили за дикой долиной, очищали ее, боролись с сорняками, они решили оставить это деревце с его забавными резными листочками.
Белл нахмурилась, когда Эли взял шар за веревочку.
– А что с ним не так?
– Он розовый. Сегодня не должно быть ничего розового.
Нежное личико Белл помрачнело.
– Ой, конечно! Дарл это не понравится.
Эли выпустил из шарика воздух, спрятал его в карман джинсов и посмотрел на часы, которые родители: подарили ему три месяца назад на тринадцатилетие.
– Все в порядке. Пора. Я, пожалуй, поднимусь на холм и подожду ее там. А ты будь наготове.
Белл улыбнулась:
– Я буду.
В семь лет Белл оставалась тихой и пугливой, но уже не впадала поминутно в панику и не пряталась при звуке незнакомого голоса. Она притаилась за большой мраморной вазой. Эли одобрительно кивнул и пошел вверх по склону, поправляя на ходу очки. Ма и Па купили ему красивую металлическую оправу, которая не так его раздражала. Теперь каждые шесть недель он вместе с Па стригся в парикмахерской, где густые пряди их темных волос падали на розовый мраморный пол так же красиво, как и у других мужчин в городе. От прежнего оборванца ничего не осталось.
Вообще дела в их семье пошли на лад. Рабочие поговаривали о том, что Па скоро назначат бригадиром. Ма накопила достаточно денег, работая горничной в Марбл-холле, так что они смогли купить в Эшвилле подержанный дубовый гарнитур для столовой. Па с гордостью добавил двадцать долларов, и они приобрели еще две красивые лампы на блошином рынке.
«Вот так и вертится мир, – мрачно размышлял Эли, поджидая Дарл на поваленном дубе. – Надо сделать так много, чтобы продвинуться вперед хоть чуть-чуть!» Господь и Сван Хардигри Сэмпле были добры к его семье. Но все они тяжело трудились, чтобы заработать эту милость. Эли услышал шорох листвы и быстро вскочил. Настроение у него сразу улучшилось, стоило ему только увидеть Дарл на вершине соседнего холма. Так бывало всегда. Она помахала ему рукой, и Эли махнул в ответ.
Убегая в лес, Дарл никогда не надевала ничего розового. Ее красивые каштановые волосы длинными волнистыми прядями падали ей на плечи, обтянутые голубой блузкой. За последние несколько лет она выросла не меньше, чем на четыре дюйма, и определенно Должна была стать такой же высокой, стройной и сильной, как ее бабушка. У нее были длинные сильные ноги и руки, нежная, словно шелк, кожа и большие темно-синие глаза. Эли смотрел на нее с новым чувством, которое мучило его уже несколько дней подряд, и ему было очень стыдно. Он сознавал, что не должен вот так глазеть на нее, ведь она еще совсем ребенок, даже груди нет.
Его жизнь теперь резко разделилась на моменты достойные и недостойные. Достойными он считал те, когда они с Дарл встречались в Саду каменных цветов, читали друг другу вслух, развлекали Белл, разговаривали о жизни или танцевали под музыку переносного радиоприемника. Но были и моменты недостойные, когда он в мечтах представлял себе девочек из девятого класса с большими грудями или моделей из каталога женского белья. Бывало, что на неприличные мысли его наводили даже персики и перцы определенной формы в городском супермаркете. И это его отчаянно смущало.
Но она уже была рядом – его самый лучший друг, самая надежная опора, его единственная любовь, Дарл Юнион. Она выглядела немного печальной, но так бывало часто, и выражение ее лица менялось, стоило Эли только заговорить с ней. Ему нравилось, как загорались глаза Дарл, когда она видела его.
– Стой, не ходи дальше! – Он направился к ней, на ходу вытаскивая из кармана широкий голубой шарф. – Я должен завязать тебе глаза. Мы с Белл приготовили для тебя сюрприз.
– Я свалюсь со скалы – и это, конечно, будет большим сюрпризом.
– Тс-с! Я тебя поведу, и с тобой ничего не случится. Просто иди рядом со мной, и все.
– Это я сумею.
Эли вдыхал сладкий аромат, исходящий от одежды и кожи Дарл. Прежде чем он опустил шарф ей на глаза, она посмотрела на него с такой грустью, что чуть не разрушила все его благие намерения – галантность едва не уступила место разбушевавшимся гормонам. Как только повязка оказалась на месте, он откинул у нее со лба длинный темный локон, взял ее за руку и осторожно повел вверх по холму. Когда внизу перед ними раскинулся Сад каменных цветов, Эли снял шарф.
– С днем рождения!
Дарл засмеялась и прижала ладони к щекам. Вся глубокая лощина была украшена яркими воздушными шариками. Они парили в пронизанном солнцем воздухе над вазами, скамейками, кустами рододендронов и танцевали на мягком теплом осеннем ветерке.
– С днем рождения, Дарл! – Белл выскочила из-за широкой мраморной вазы, держа в руках маленький кривобокий кекс, украшенный сахарной глазурью. На нем горели десять свечек.
– О, это просто замечательно! – воскликнула Дарл и, схватив Эли за руку, побежала вниз с холма. – Как красиво! – оценила она кекс.
