мозгу Каллиста как будто что-то щелкнуло, и он проклял себя распоследними словами. Идиот. Эти сроки не могли быть простым совпадением. Тут явно постарался Семнер.
С другой стороны, это означало, что охранники могли вывести их на этого мерзкого ублюдка.
– Надо идти с ними! – сквозь зубы прошипел он Лилиане, заметив, как ее губы начали шевелиться.
Чародейка посмотрела на него, как на ненормального, но подчинилась.
Двое стражников вышли вперед, чтобы забрать у пленных палаш и арбалет. Один из них, ворча, обыскал Каллиста на предмет прочего оружия. Второй, похотливо улыбаясь, ощупал Лилиану. Каллист увидел жестокий блеск в глазах чародейки и подумал, что на месте стражника постарался бы больше никогда с ней не встречаться. И вот, скованные наручниками, в окружении целого взвода солдат, они двинулись по улицам Фавариала.
***
– Если уж на то пошло, – сказал Каллист Лилиане пару часов спустя, – бывал я в тюрьмах и похуже.
Чародейка покосилась на него.
– Если таким образом ты хочешь меня успокоить, то попробуй лучше другой подход. Например, дай мне в челюсть. Пожалуй, это сработает вернее.
– Я и сбегал из тюрем похуже, – возразил Каллист.
– Я почти поражена.
– Что ж, почти спасибо.
Их временным пристанищем стала обшарпанная камера, с трех сторон огороженная каменными стенами, а с четвертой – зарешеченной дверью. Она ничем не отличалась от остальных камер в каталажке Фавариала – точно так же пропахла застарелым потом, страхом и нечистотами, и точно так же была рассчитана не менее чем на дюжину арестантов.
То, что в камере их было только двое, лишний раз подтверждало всю несостоятельность предъявленных им обвинений.
Сидеть приходилось на каменных нарах, крепко привинченных к полу, а отхожим местом служила крошечная дырка в полу, настолько узкая, что даже вконец отчаявшийся и до предела исхудавший узник не смог бы в нее протиснуться. В дальнем конце коридора, за пределами досягаемости узников, единственный выход охраняла самая большая самка виашино, которую Каллист когда-либо видел. Ее тускло-бурую чешую украшали узоры в виде зеленых и красных колец. Она носила переделанную под ее тело стальную кирасу и опиралась на… Каллист все никак не мог подобрать подходящего названия этому уродливому оружию: что-то вроде шестопера, у которого были явные проблемы с управлением гневом. Один конец тяжелого железного бруса длиной в человеческую ногу был обтянут кожей, а остальное пространство занимал настоящий лес шипов, колючек и лезвий разной длины и толщины. Виашино не сводила холодного немигающего взгляда со всех камер разом.
Казалось, что в этой тюрьме были предприняты все возможные меры, чтобы обычный человек не смог ни сбежать, ни смастерить себе даже самое примитивное оружие.
Однако ее нынешних обитателей никак нельзя было назвать «обычными людьми». Да, здесь были и амулеты, и колдовские печати, призванные удержать взаперти магов – но на мироходцев, таких, как Лилиана, строители тюрьмы явно не рассчитывали.
Очевидно, люди Семнера не потрудились объяснить командиру взвода, с кем ему придется иметь дело. Иначе он был бы куда более осторожен.
По крайней мере, тот факт, что столь могущественные маги до сих пор не смылись, заставил бы его заподозрить что-то очень, очень нехорошее.
Каллист и Лилиана так и сидели на нарах, время от времени вяло переругиваясь и гадая про себя, сколько же им еще придется ждать. Наконец, когда беспечный день пал жертвой ночного мрака, подкравшегося незаметно, словно уличный грабитель, тяжелая дубовая дверь тюрьмы заскрипела. Маги дружно приникли к решетке. Арестовавший их днем офицер прошел мимо рептилии-охранницы, одарил пленников широкой улыбкой и направился к двери их камеры.
– Я – лейтенант Албин, – представился он. – А вы…?
– А мы – нет, – грубо ответил Каллист.
– Как вам тут, удобно? – лейтенант сделал вид, что не заметил хамства.
– Как вам денежки, полученные от Семнера? – в тон ему осведомилась Лилиана.
Албин продолжал улыбаться, но в его голосе зазвучала сталь.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отрезал он, адресуя свой ответ скорее виашино, чем узникам. После этого он приблизился к решетке, чтобы его дальнейшие слова было труднее подслушать.
– Наш общий друг, похоже, думает, что вы кое-что знаете, – тихо начал лейтенант. – То, что поможет ему выследить его цель. Если вы окажете содействие, я обеспечу вам здесь самые комфортные условия, а может, даже вытащу вас отсюда побыстрее. Если же нет…
– Что вы предлагаете? – поинтересовался Каллист. Албин вновь улыбнулся и подошел к решетке вплотную, чтобы можно было говорить шепотом.
Именно этого узники и ждали. У Каллиста в кулаке был спрятан один из гигантских железных винтов, которыми нары крепились к полу. Предполагалось, что вытащить их совершенно невозможно. Каллист обладал разве что самыми зачаточными навыками телекинеза, – что и говорить, сам Джейс не был достаточно искусен в этом деле, – но раскрошить немного цемента? На такое оказался способен даже он. С хищной ухмылкой он упал на колени, просунул руку сквозь решетку и всадил ржавый кусок железа в ляжку Албина.
Вдвоем со стражником они одновременно отшатнулись друг от друга. Вопль Албина эхом пронесся по камерам. Винт исчез в рукаве Каллиста, вдобавок к слою ткани скрытый тонкой завесой иллюзии. Лейтенант катался по полу, зажимая руками рваную кровоточащую рану.
Виашино подскочила к ним, замахнувшись своим страшным оружием, но Каллист и Лилиана уже отступили вглубь камеры, где она не могла их достать. Несколько долгих секунд рептилия молча таращилась на них, то высовывая язык из пасти, то втягивая его обратно, а затем опустилась на колени и легко подняла на руки раненого офицера, словно тот был новорожденным ребенком.
Еще пару мгновений она колебалась, озадаченная необходимостью покинуть свой пост. Но это не должно было занять много времени, а растущая лужа крови на полу ясно давала понять, что на счету каждая секунда. Напоследок она бросила на пленников еще один свирепый взгляд и удалилась через единственный выход, захлопнув и заперев за собой дверь.
– Этого хватит? – Каллист вытряхнул из рукава измазанный кровью винт. Лилиана едва взглянула на него.
– Более чем.
– Отлично. Тогда давай убираться отсюда, а то вместо ящерицы придет кто-нибудь другой. Я не хочу убивать тех, кто этого не заслужил.
К тому времени, как кто-то вновь вошел в коридор, Каллист и Лилиана попросту исчезли. О том, что они вообще были в камере, напоминали лишь разбросанные по полу железные прутья да горстка пыли
