Чемберлена, кажется, тоже ничего не изменилось. На этот раз пронесло.
7 ТОТ, КТО СОБЕРЕТ ВСЕ СЕМЬ МОНЕТ...
Столько всего нужно было обдумать — голова кругом. Сэм пробрался вдоль ограды обратно к дорожке, которая, обвивая холм, вела к гробнице Сетни. Всё-таки, несмотря на то что с отцом поговорить не удалось, вынужденная остановка в Египте оказалась отнюдь не бесполезной. Во-первых, он добыл новую монету и теперь в сумме у него выходило нужное число семь. Во-вторых, получил важные сведения о Татуированном. Узнал, почему тот так отчаянно стремится раздобыть одновременно и Золотой обруч, и трактат... Как и Влад Цепеш, Татуированный твердо верил в существование пресловутого кольца вечности, за которым неустанно охотился и алхимик из Брюгге. Чтобы раздобыть его, похоже, необходимо было прочесть недостающие страницы из «Трактата о тринадцати достоинствах магии». А как еще это сделать, кроме как вернувшись в прошлое — в тот момент, когда книга еще не была изуродована? Вот почему Татуированный отправил Сэма в Рим, в разгар вторжения Карла V!
К тому же обнаружение кольца связывали с обладанием двумя Золотыми обручами, историю которых Сэм знал из рассказа Сетни. Согласно легенде, первый обруч был выкован богом Тотом и подарен великому магу Имхотепу для того, чтобы тот отправился по дорогам времени на поиски лекарства для тяжело больной дочери фараона. Чуть позже была изготовлена копия, когда гиксосы, захватчики, пришедшие с востока, заняли Египет и, среди прочего награбленного, разжились отчетом о путешествиях Имхотепа. Эту копию, известную как браслет Мервозера, впоследствии переправили на Восток, где ее происхождение и свойства вскоре забылись. По крайней мере, до тех пор, пока Влад Цепеш не напал на след украшения, которое перевез потом в замок Бран. Там-то Сэм и отнял у него браслет — тогда же, когда освободил из плена отца...
Другими словами, Золотой обруч, который в настоящий момент путешествовал в кармане Сэма, был копией — браслетом Мервозера. Оригинал же, который создал бог Тот, долгое время хранился в Фивах, в храме Амона, где Сетни, пребывая в должности верховного жреца, его и отыскал. Он пользовался браслетом для путешествий во времени и, когда Сэмюел встретился с ним в доме Барнбойма в Сент-Мэри, признался, что всегда держал его при себе, в дорожной сумке. О том, что происходило с первым Золотым обручем сейчас, Сэмюел не имел ни малейшего представления...
Он продолжал восхождение, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что его не преследуют. К счастью, сторожу и собаке пришла в голову блестящая мысль обойти лагерь с другой стороны...
У входа в гробницу Сэм почувствовал медленную пульсацию Камня, которая просыпалась у него в груди и сопровождалась чем-то вроде шепота, поднимающегося из глубины земли. Он остановился и прислушался. Шептал не Камень. Это были отголоски разговора, где-то внутри холма.
— Папа? — подскочил Сэм.
Он бросился бежать по лестницам и коридорам, освещая путь Золотым обручем. Вскоре стало понятно, что это не просто разговор, а ссора, которая ведется на повышенных тонах и перемежается глухими ударами. Оказавшись у колодца с канатом, Сэм услышал, что говорят на языке, которого он не знает. Впрочем, и без знания языков было ясно, что оба собеседника в ярости и что один из голосов напоминает голос Аллана...
Сэм соскочил с каната и стал пробираться по туннелю, который пробили археологи, чтобы обеспечить доступ к саркофагу. В глубине коридора горел медно-красный свет, двигались тени и слышались голоса. В этом было что-то театральное. Ворвавшись в погребальный зал, Сэмюел в первую секунду зажмурился от яркого света противотуманной лампы, отражавшейся в позолоте стен. Когда же глаза немного привыкли к свету, он разглядел двух человек, яростно боровшихся на полу. Оба были одеты в длинные белые рубахи, похожие на те, которыми пользуются для путешествий во времени. Тот, что находился снизу, пытался вырваться из рук противника, который изо всех сил сжимал его шею, выкрикивая непонятные слова.
— Бя уте ю!
Сэмюел видел лишь спину нападавшего, но без труда узнал технику удушения Татуированного, эффективность которой недавно испытал на собственной шкуре. Что же до жертвы, поверженной и задыхающейся, то Сэму пришлось сделать шаг в сторону, чтобы получше разглядеть лицо. Его тут же ударило молнией в самое сердце. Человек, который отчаянно пытался дышать, оказался его отцом! Правда, это был очень молодой Аллан, тощий, с падающими на лоб длинными черными прядями. Выражение лица как у школьника, взбешенного тем, что приходится драться с более сильным противником... Вот только здесь была не драка на школьном дворе. Аллана пытались убить!
Сэм тряхнул головой, чтобы выйти из ступора. Его отец... Да ведь это не кино, и он не просто зритель... Надо действовать!
Мальчик выхватил пистолет и шагнул к Татуированному. Замахнулся и, не слишком заботясь о точности удара, изо всех сил треснул папиного противника по голове рукоятью револьвера. Нападавший издал короткое «Ух!», похожее на звук пробитого мяча, и рухнул на пол лицом вниз. Сэм отпихнул бесчувственное тело в сторону и склонился над отцом, чтобы помочь ему подняться. Голова снова закружилась. Молодой человек, лежавший на полу, казался почти его ровесником... Лицо совсем юное, но под глазами круги, а кожа такая бледная, будто что-то гложет его изнутри. Болен... Да, он наверняка болен...
Дедушка рассказывал, что Аллан вернулся из Фив похудевшим на десять килограммов. Подхватил там какой-то ужасный вирус. Наверное, ему следовало воспринять это как предупреждение о том, что на дорогах времени его не ждет ничего хорошего!
Сэм протянул отцу руку, и тот с благодарностью за нее ухватился, другой рукой потирая шею. Он был оглушен, измучен, и всё же его глаза излучали доброту. Будь это незнакомый человек, Сэм наверняка захотел бы с ним подружиться...
Поднявшись на ноги, отец с готовностью оперся на руку Сэма:
— Сипа, — пробормотал Аллан. — Елты бы, мнеб данек бровца!
Сэмюел в ответ только глупо кивнул и ничего не сказал. Еще бы: ведь он ни слова не понимал! Увы! Как же он сразу не догадался? Похоже, они с отцом говорят на разных языках! Когда Сэм прибыл в Египет, Камень позволил ему понимать местный язык, но Аллан-то продолжал говорить на английском! Вот почему звучание его речи кажется Сэму смутно знакомым, но совершенно не понятным... Невероятно! Забыть родной язык! И если в беседе с Чемберленом он этого не заметил, то исключительно потому, что археолог блестяще изъяснялся на арабском! А вот Аллан...
— То сне катак? — спросил тот, растерянно глядя на Сэма.
Нужно что-то
