Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Постепенно Кхин Маунг и вовсе отстранился от жизни сына. Утешал себя мыслью, что у них с Мья Мья будет еще много детей. Им повезет больше, они не родятся в субботний день декабря, апреля или августа. Свой надел земли Кхин Маунг отдал внаем и пошел работать в английский гольф-клуб садовником и подавальщиком клюшек. За эту работу платили больше, чем за крестьянский труд. К тому же теперь Кхин был избавлен от необходимости сидеть дома в сухой сезон, когда крестьяне почти не покидали своих жилищ. Англичане играли в гольф круглый год.
Мья Мья с головой погрузилась в домашнее хозяйство. Они жили в деревянной, обмазанной глиной хижине, а та стояла позади роскошной двухэтажной виллы, принадлежавшей дальнему родственнику Кхина Маунга. Особняк разместился на вершине холма и возвышался над городом, подобно другим зданиям колониальных властей в Кало. И, как и те, был выстроен в тюдоровском стиле. В сухой сезон этот городок пользовался у англичан особой популярностью. Когда температура в Рангуне и Мандалае доходила до сорока градусов по Цельсию, Кало дарил желанную прохладу. Некоторым англичанам так нравилось в Бирме, что, выйдя на пенсию, они оседали здесь, в горных курортах вроде Кало. Вот и эти хоромы выстроил для себя один британский офицер и собирался в них поселиться, выйдя в отставку. Но, увы, спустя две недели после окончания службы в армии ее величества он отправился охотиться на тигра и трагически погиб.
Вдова офицера продала особняк родственнику Кхина Маунга (кажется, двоюродному дяде) — богатому рангунскому коммерсанту, торговцу рисом. В этом деле традиционно доминировали выходцы из Индии, и родственник Кхина был едва ли не единственным бирманцем, сумевшим туда пробиться. Он сколотил изрядное состояние и считался одним из самых богатых бирманцев. Практического смысла покупка виллы для него не имела. За шесть лет владения ею он ни разу не приехал в Кало. Она служила символом его богатства и положения. Одно упоминание о вилле в Кало производило должное впечатление на столичных деловых партнеров. В обязанность Мья Мья и Кхина Маунга входило присматривать за особняком и постоянно поддерживать в нем образцовый порядок, словно хозяин мог приехать в любой день и час. После рождения сына Мья Мья самозабвенно занялась поддержанием порядка в чужом доме. Она ежедневно натирала паркетные полы, доводя их до зеркального блеска. Вытерев утром пыль со всей мебели и полок, вечером снова бралась за тряпку, хотя нигде не было ни пылинки. Каждую неделю мыла окна и подстригала лужайку садовыми ножницами, с которыми управлялась проворнее, чем с английской газонокосилкой. Вдобавок Мья Мья не давала разрастаться бугенвиллеям и ухаживала за цветочными клумбами.
Мья Мья чистила морковку на кухне своей хижины, когда заметила двоих полицейских, идущих в сторону холма. Был ясный, холодный декабрьский день, но Мья Мья не ощущала прохлады. Сегодня она больше обычного провозилась с натиркой полов на втором этаже особняка. Теперь нужно готовить ужин. От горящего очага не отойдешь, а у нее еще не все прибрано в хозяйском доме. Если вдруг завтра пожалует господин, он сразу же поймет, что вилла не содержится в идеальном порядке, и все ее многолетние старания пойдут насмарку. Хозяин наверняка подумает, что Кхин Маунг взял себе в жены лентяйку. Недаром говорят: «Один день хаоса перечеркивает тысячу дней порядка». Эти мысли бродили в голове Мья Мья, пока она скребла тощие морковины, время от времени поглядывая на долину.
Между тем полицейские, одетые в щеголеватую синюю форму, не пошли по дороге, где ездили воловьи упряжки, а порой и автомобили. Они свернули на узкую пешеходную тропку, которая сначала змеилась по сосновому лесу, потом петляла между полями и тянулась до самой вершины холма. Полицейские приближались. Мья Мья уже видела их лица. Ее охватила паника. Сегодня Тину Вину исполнилось шесть лет. Дней рождения сына она боялась как огня и в каждый из них готовилась к беде.
Душой, разумом и телом Мья Мья овладел ужас. Казалось, чьи-то гигантские руки сжали ее тело, сдавливая все сильнее и сильнее. Перехватило дыхание. С удивлением женщина услышала собственные всхлипы и слова мольбы, обращенные к звездам. Сейчас Мья Мья отдала бы что угодно, лишь бы ее страхи оказались напрасными.
Полицейские вошли во двор, закрыв за собой калитку. Мья Мья вышла из хижины. Правоохранители надвигались медленно, с неохотой. Каждый их шаг был для нее как удар. Тот, кто помоложе, шел не поднимая головы. Второй, постарше, смотрел ей в лицо. Мья Мья немного знала этого человека, встречала несколько раз в городе. Их глаза встретились, и Мья Мья мгновенно все поняла. Одного взгляда оказалось достаточно. Ужас, терзавший ее, пока полицейские приближались, исчез с той же скоростью, с какой появился. Мья Мья знала: случилась большая беда. Непоправимая. Ее жизнь уже не будет такой, как прежде. Это третье крупное потрясение в ее судьбе. Четвертого она не вынесет.
Полицейский постарше встал напротив. Его коллега так и не поднял головы.
— С вашим мужем произошел несчастный случай, — сказал старший.
— Знаю, — бесцветным голосом отозвалась Мья Мья.
— Он мертв.
Мья Мья ничего не сказала. У нее не подкосились ноги. Она не зарыдала и не бросилась причитать. Просто молчала. (Вечером старший коп рассказывал жене: «Она превратилась в камень».)
Краем уха Мья Мья слушала полицейских, которые объясняли, как все произошло. Англичане играли в гольф. Один из них ударил клюшкой по мячу, но порыв ветра изменил траекторию полета, и шар угодил в стоявшего неподалеку Кхина Маунга. Удар пришелся прямо в висок, и ее муж умер на месте. Англичанин возьмет все похоронные расходы на себя. Нет, это не признание вины, обвинять можно лишь ветер. Просто небольшая помощь семье погибшего. Проявление сочувствия, и не более того.
Мья Мья кивала.
Когда полицейские удалились, она пошла искать сына и обнаружила его позади хижины. Тин Вин сидел рядом с большой горкой шишек и бросал их, стараясь попасть в лунку, которую выкопал в земле. Почти все шишки летели мимо.
Мья Мья хотела позвать его, рассказать о смерти отца. Но зачем? Наверное, он и сам уже знал о случившемся. Ведь это с его рождением в их жизнь пришли несчастья. Мья Мья поймала себя на том, что впервые возлагает вину на сына. Причина была не только в неблагоприятном расположении звезд. Все дело в нем — неприметном черноволосом мальчишке с загадочным взглядом. Мья Мья никогда не знала, смотрит ли он на нее или сквозь нее. В этих глазах невозможно было что-либо прочесть. Но Мья Мья и так знала: это он — Тин Вин — принес с собой горе. Породил хаос. Для него сотворение беды было такой же игрой, как прятки или лепка домиков из песка.
Мья Мья вдруг отчаянно захотела подвести черту под своим прошлым и больше никогда не видеть этого ребенка.
В течение следующих тридцати шести часов она вела себя как человек, у которого все подчинено одной цели. Эта цель стала ее движущей силой, затмив прочие дела. Мья Мья добросовестно играла роль убитой горем вдовы, принимая соболезнования соседей и друзей. Похороны Кхина Маунга состоялись на следующий день. Мья Мья неподвижно стояла над вырытой могилой и смотрела, как опускают гроб.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
