таким развитием событий.
Вася прикусила губу, несколько раз глубоко вздохнула и, собравшись с духом, выпалила:
– Потому что это ворованные вещи. Я такое носить не стану.
Сказав это, Вася подняла голову и взглянула на подругу.
Лицо Сони расстроенно обмякло, губы, и без того пухлые, ещё больше надулись. Огромные синие глаза наполнились слезами.
– Я их не ворую, – дрожащим голосом сказала она. – Не я их ворую!
– Но Грёзы, которым ты отдаёшь приказы!
– Ну и что? – Соня съежилась и отвернулась. – Это же не я…
– Да что ты такое говоришь? – Вася всплеснула руками, не зная, что сказать. – Неужели не понимаешь? За эти вещи заплатят сотрудники магазинов! Им неважно, Грёза их обворовала или простой человек!
Соня вдруг подалась вперед, лицо озарила злоба, сразу сделав его гораздо старше.
– Ой, будто ты никогда не воровала! – яростно воскликнула она. – Будто ты святая!
– Я не воровала, – растерянно сказала Вася, сделав шаг назад. – Да что с тобой не так?
– Всё! – закричала Соня. – Послушать вас, так всё со мной не так! – Она выставила вперед руку, указывая на Васю: – Думаешь, ты лучше меня? Нет, блин, не лучше! Это я красивая! – Она стукнула себя в грудь. Соня раскраснелась, кудрявые волосы растрепались, выбившись из хвоста. – Мне нужно хорошо одеваться! Я ведь могу. Я красивая, я…
В запале взмахнув рукой, она задела один из стаканов. Он полетел со стола, Соня попыталась его поймать, но только сама соскользнула на пол, запнувшись. И беспомощно села, поджав под себя ноги в узорчатых колготках и беспомощно глядя на Васю.
Накрашенные губы дрожали, на раскрасневшихся щеках пролегли серые дорожки потёкшей туши. Соню сотрясали беззвучные рыдания.
– Я же просто, – между всхлипами выдавила она, – хотела с тобой дружить…
Вася смотрела на Соню, окончательно перестав что-либо понимать. И вдруг…
Мысль эта оказалась ясной и четкой, как удар под дых.
«Спроси у неё, чем она платит».
Но спрашивать нужно было совсем другое!
– Соня… – медленно произнесла Вася. – Сколько тебе лет?
Соня только подняла руки и потёрла глаза кулаками, не обращая внимания на макияж. Васю начало потряхивать от ужаса. Она шагнула к Соне и схватила её за плечи, задев мокрые руки, заглянула в искаженное рыданиями лицо:
– Соня, сколько?!
– Тринадцать, – выдавила Соня, пытаясь отстраниться. Но Вася уже сама разжала руки и села на пол рядом, слепо глядя перед собой.
– Сколько?! – охнула она.
– Мне тринадцать!
Глава 9. Мелкие жесты
Вася замерла у окна, глядя, как свет заходящего солнца скользит по балконам пятиэтажного дома, мрачно глядящего в сторону частного сектора. Его кирпичные стены на какие-то минуты вспыхивали и становились драгоценными, но вскоре гасли, и магия рассеивалась – снова дом, снова облупившиеся стены, снова унылые квартиры за оконными стёклами.
Вася крутила в руках телефон, задумчиво посмотрела на экран, где уже был открыт нужный контакт. Палец скользнул к кнопке вызова, но тут же отдёрнулся. Вздохнув, Вася поднесла ко лбу холодные пальцы, всё ещё пытаясь прийти в себя после разговора с Соней…
– Когда бабушка умерла, она стала Грёзой, и пришёл Виктор, – рассказывала девушка… или девочка? Ведь ей было так мало лет!
Вася не могла поверить в это, глядя на Соню, её взрослое лицо, полную грудь, вызывающе обтянутую голубым платьем.
Соня сидела за столом и пила налитый Васей ромашковый чай. Она держала маленькую чашку обеими руками и часто дула в неё, пытаясь остудить чай. И отпивала, громко хлюпая.
Соня уже сходила в ванную и вернулась через несколько минут, смыв весь размазавшийся макияж. Без подводки и помады она смотрелась младше и милее. Но всё равно – на двадцать с лишним лет…
– Я была, блин, в ужасе. Боялась Виктора, ты бы знала, как! – продолжила Соня, грустно улыбаясь. – А ещё тогда я впервые выросла. Хоп – и все вещи стали малы. А у нас с бабушкой не было денег, вообще! – Соня округлила глаза, покрасневшие от слёз. – Только на еду. Виктор сказал мне, что можно приказывать Грёзам, и я пошла в торговый центр…
Вася поежилась и тоже глотнула чай, почти не чувствуя вкуса. Она представила себе эту бедную девчонку, лишившуюся родного человека. Девчонку, которая вдруг начала расти…
«Если бы я вдруг создала Грёзу, ничего об этом не зная, – подумала Вася, – то была бы в ужасе. Близкий человек – и вдруг без лица. А ещё Виктор, который требует плату…»
А Соня всё говорила и говорила. Словно впервые открывалась кому-то…
Как бродила по торговому центру несколько дней подряд, высматривая Грёз. И как, увидев одну из них – пожилого мужчину – впервые подошла к нему и, дрожа от страха, отдала приказ.
– А он пошел и купил мне вещи! – Соня радостно рассмеялась, вспоминая это. – И какие! Самые модные! И накормил на фудкорте, до отвала. Правда, – Соня снова помрачнела и опустила глаза, – когда я пришла домой, Грёза-бабушка спросила меня, откуда взялись вещи. Мне пришлось приказать ей не замечать этого. И я снова, блин, выросла! Представляешь?
«Конечно, представляю». – Васю вновь начало трясти от этой мысли. – «Это же замкнутый круг…»
Соня размахивала руками, рассказывая, как ловко она училась обрабатывать Грёз, как выслеживала их, когда требовалось отдать приказ.
За приказы Виктор брал с неё немного – она становилась старше всего на несколько месяцев. Создание Грёзы обошлось гораздо дороже. И всё равно…
– Знаешь, как больно? – Соня, не стесняясь, спустила с бёдер колготки и показала Васе уже замеченные ею багровые растяжки. – Очень, очень больно. Когда это впервые началось, я так, блин, орала!
– Какой кошмар! – Вася прикрыла рот ладонью, чтобы хоть немного скрыть эмоции: получается, кожа на Соне просто лопалась, не успевая расти?!
Соня, привстав, вновь надела колготки, затем села и потянулась за чашкой, грустно вздохнув:
– Ох, надо перестать делать это. Но я не могу! – она пожала плечами. – Мне же нужна одежда. И деньги. Я продаю смартфоны, если они попадаются…
Вася сглотнула, пытаясь придумать выход. Никак не получалось смириться с тем, что красивой девушке, сидящей перед ней, было всего тринадцать лет. Это было так неправильно!
– Сергей помогает, – призналась Соня. – Он достал мне документы. У меня ведь и паспорта-то нет, по идее. Но он достал. И денег даёт… Немного, но их бы хватило.
Соня помолчала, потом вдруг сказала голосом, в котором слышались и слезы, и смех:
– Вот только мне жалко тратить их на шмотки! Ведь их можно взять бесплатно! – Она смахнула выступившую слезинку с ресниц и покосилась на Васю, шаловливо, как
