точно присыпанной пеплом, стала для меня не просто олицетворением глубокой скорби. Теперь я понимала, что большей несправедливости в этом мире мне ещё не встречалось. Вечная жертва, заведомо обречённая. Созданная для того, чтобы испытывать страдания и живущая болью.
***
В Хоанноре нередко случались преступления. Поскольку Сердце Плетения сочетало в себе такое многообразие различных культур, столкновений и конфликтов было не избежать. И это ещё без учёта того, что у каждого народа существовали свои образцы добродетели и злодеяния. Ну, а герои, как известно, у каждой стороны свои.
Органы власти долгое время бились над созданием таких законов, которые не ущемляли бы ничьих прав и при этом могли бы послужить основанием для вынесения адекватного приговора. И поэтому, до сих пор создавались многочисленные поправки — раздолье для адвокатов. Хотя случались прецеденты, когда постановить, является ли кто-то преступником или потерпевшим, было невероятно сложно.
Льен Аншьесс раньше считал себя почти везунчиком. Ведь за исключением дела семьи Рисэль, на его долю не выпадало ничего странного и неоднозначного.
Только сейчас он собственными глазами видел преступление, которое таковым назвать было сложно, хоть и наличествовала жертва и убийца. По сути, марра была виновата лишь в том, что действовала несанкционированно. За подобные проступки не приговаривают к смертной казни, но это не значит, что к девушке отнесутся снисходительно. И если её лишат возможности работать в больнице, она будет обречена на медленное угасание от недостатка энергии.
Проблемное дело и, откровенно говоря, странное даже для Хоаннора. Тут уж ничем не помогут случайные свидетели и чистосердечное признание.
Кстати говоря, таких свидетелей следователь тут точно не ожидал увидеть.
Чевир и его новая партнёрша — Айрин Грассия, сидели на диване в гостиной и что-то вполголоса обсуждали, время от времени бросая осторожные взгляды на марру. Их как будто не особо волновало соседство с трупом и снующие тут же эксперты. В своём мрачном одеянии, с накидкой небрежно наброшенной на плечи, новоявленная помощница частного детектива напоминала зловещее крылатое создание. Эти скупые движения и лёгкий наклон головы только усиливал неприятное впечатление. И, уже казалось несомненным то, что именно образ её становится предвестником всех неприятностей для льена следователя.
— Не рассчитывал увидеть вас так скоро, лиа Грассия, — проговорил Валаэр, приближаясь к напарникам.
Девушка подняла на него спокойный взгляд. Тёмные глаза её не стали теплее, но в них поселилась тень грусти, а ещё она больше не пыталась улыбаться.
— Говоря откровенно, мы тоже. Равно как и найти труп вместо мужа клиентки, — вмешался Чевир, моментально становясь эдаким барьером между следователем и подругой.
Аншьесса не особо удивило такое поведение. Более того, он как раз и рассчитывал позлить дифа, сыграв на его собственническом инстинкте.
6 глава
Слова напарника о том, что мы должны остаться и дать показания, меня не слишком смутили. После разговора с льеном следователем я была твёрдо уверена в том, что опасность позади. Меня не узнали. И если я ничем не выдам себя, всё пройдёт гладко.
Прибывшие на вызов стражи порядка не выглядели такими суровыми и проницательными как Аншьесс. Невысокий мужчина с выразительными светло-карими глазами, который представился следователем, определённо располагал к себе куда больше его мрачного коллеги. Тем не менее, он действовал весьма оперативно, бойко раздавая указания и строго контролируя процесс исследования.
Пока специалисты осматривали место преступления и собирали улики, мы с Йоном сидели в сторонке и ждали своей очереди.
— Тебе жаль её, Айрин? — участливо поинтересовался диф, поймав меня на брошенном в сторону марры взгляде.
— Я злюсь.
Жалость привела марру сюда, и сделала преступницей. Её жалость и безволие доктора. Он должен был понимать, на что идёт. Что его толкало на это — страх боли или нежелание выглядеть слабым? А быть может, преданность профессии? Нет, вряд ли он благородными порывами руководствовался. Иначе не стал бы обрекать подчинённую.
Наверняка, это происходило уже не в первый раз. Просто однажды всему наступает свой предел. Болезнь взяла своё, а сны оказались слишком манящими, сладкими. Как приторный смертный дурман, медленно въедающийся в кожу. Запах тлена.
Кто его осудит? Про него скажут, что льен Ларем был жертвенным и верным своему делу. Его поступок оправдают и закроют глаза на проявленное малодушие. Не обратят внимания на то, что он заставил страдать двух женщин — собственную жену и подчинённую. Одна считала его предателем и изводила себя ревностью, а другая прониклась состраданием, потому что умела делать это как никто иной. Жену ждут траурные одежды, а марру… никто не станет с ней церемониться. Никто не заметит этого смирения, покорности своей судьбе. В глазах на неё смотрящих она будет лишь нежитью.
И я злилась. Сохраняя внешнее спокойствие, я почти ненавидела этого мёртвого мужчину, уснувшего вечным сном.
Мёртвого.
Слово прозвучало в моей голове набатом, пробуждая от оцепенения и срывая покров эмоций переполнявших прежде. Доктор Ларем мёртв. Шэйсу мёртв.
Смотри, у истинных шэйсу даже могил нет…
Безумная надежда подпитываемая здравым скепсисом стремительно расправляла свои огненные крылья.
Я никогда не видела мёртвых шэйсу, но не видела и умирающих. В нашей семье почти не касались этой темы, презренной для величественных воплощённых духов в чьих венах наравне с кровью растекалась чистая сила. Но даже зан, и в воплощении остававшиеся полудухами, оставляли после себя свидетельства своего существования — хрупкие смертные оболочки.
Если кто-то сумел спастись. Кей…
— Чем он болел, ты уже знаешь? — спросил меня Йон, осторожно тронув меня за руку.
— Нет, — только и успела ответить я, когда в поле моего зрения попал тот, кого тут меньше всего ожидалось увидеть.
Валаэр Аншьесс собственной персоной возник, словно из-под земли, представ перед нами мрачным воплощением духа смерти. Нужно заметить, что дух этот выглядел неприлично довольным — тёмно-зелёные глаза сверкали неким предвкушением и азартом. Однако при одном взгляде на такое веселье, хотелось оказаться от него как можно дальше.
— Не рассчитывал увидеть вас так скоро, лиа Грассия, — произнёс он, и уголок тонких губ дёрнулся в сдержанной улыбке. Непонятно: то ли вежливость он так проявил, то ли заготовил новые колкости.
Мне хотелось ответить, что как раз его я надеялась не видеть как можно дольше, но роковым словам не суждено было прозвучать.
— Говоря откровенно, мы тоже. Равно как и найти труп вместо мужа клиентки, — сказал Йон, в единый миг становясь сжатой пружиной спускового механизма. Напарник был готов принять весь огонь на себя лишь бы не позволить следователю хоть как-нибудь меня задеть.
В груди стало тепло от прилива благодарности.
