чёрных джинсах и тишотке с замысловатым принтом, сразу побежали на танцпол оттаптывать под Prodigy, где уже зажигал Уно. Гера же присоединилась к Тёме с Насей.
– Привет, голубки! Что как? Я вижу у вас всё путём! – начала она разговор в своей безапелляционной манере, – Почему не дэнсите?
Голубки что-то промямлили в ответ и только сильнее прижались друг к другу.
– Ну, как знаете! А я вот отдышусь сейчас и пойду покорять танцпол! – Гера сделала финт бедром и сложила свои серые губки бантиком.
Тёме и Насе почему-то было неудобно танцевать друг при друге, тем более под быструю музыку, вроде Продиджей и Металлики. Поэтому они взяли себе по большому стакану сладкой красноватой газировки под названием «Малина» и стояли в сторонке, обсуждая одежду пришедших и разговаривая о музыке. Этот клуб и Бабулина квартира – вот два источника, из которых молодёжь получала сведения о группах и музыкальных стилях прошлого. Тёма был яростным поклонником панка и всю остальную музыку считал скучной и угрюмой, Насе же нравились тяжёлые размеренные ритмы и грубый мужской вокал. Но Тёма уже понял, что если хорошенько поискать, обязательно найдётся что-то общее. К тому же сейчас он готов был слушать хоть джаз, лишь бы быть рядом со своей девочкой.
Зал потихоньку набивался танцующими, и становилось жарко. Музыка становилась всё быстрее и веселее, и в качестве кульминации заиграла песня Рэнсидов Do you wanna dance with me. Народ в зале прыгал и скакал, Даня отплясывал в кругу восьмиклассниц, обнимая то одну, то другую, а Доцент и Уно устроили слэм с парнями из параллельного класса. Потные разряженные чуваки выползали из слэма к стене со словами «Ух, жарище!» или «Круто порубились!», и Тёме тоже хотелось побеситься, но он послушно стоял и обнимал Насю.
И как обычно это и бывает, за кульминацией последовал медляк. Тут уже подпирать стенку просто неприлично, плюс это отличная возможность совершенно легально пощупать свою девушку. Тёма со всей своей природной галантностью протянул руку Насе, приглашая её на танец.
Они вышли на середину танцпола. Кроме них решились на медленный танец всего три парочки, но это даже лучше, никто не будет толкаться. Свет в зале уменьшили, оставив лишь пару световых столбов сиять в темноте. Тёма положил руки Насе на талию и прижал её к себе.
Он чувствовал её упругую грудь, которая упиралась ему в торс. Ладонями он держал Насю за тонкую талию и ощущал её бархатную голую спину со свежим узором татуировки. Его руки сами медленно спускались всё ниже. По гладким бёдрам, покрытым тонкой тканью платья, к круглой попе, соблазнительно двигающейся в медленном танце. Тёмино дыхание участилось, Нася уткнулась в его плечо, и он почувствовал, как их сердца бьются вместе. Такая желанная, такая тёплая, так вкусно пахнет, так близко… Тёме уже становилось неудобно танцевать, в джинсах стало тесно, и он с трудом переставлял ноги.
Романтичная музыка медленного танца скоро закончилась, и вслед за ней поставили пронзительный радиохэдовский Creep. Тёма поцеловал Насю в шею и, подняв глаза, увидел, что на дискотеку пришла Оля. В длинном малиновом платье, как всегда перетянутая широким чёрным поясом, с убранными в две толстенные косы дредами. В таком виде она ужасно напоминала змею, набитую у неё на руке. Как же она его замучила. Повсюду. Постоянно. Каждый день она его атаковала. Оля посмотрела прямо в глаза Артёму, обнимающему в тот момент Насю, и, к его огромнейшему счастью, развернулась и ушла из Клуба. «Ну, вот, всё и разрешилось», – обрадовался он про себя.
Дорога до Насиного дома оказалась в три раза длиннее дороги от него. Влюблённая парочка останавливалась под каждым фонарём, чтобы пообниматься и поцеловаться. С Артёмом такое было впервые: голова шла кругом, дыхание перехватывало, губы дрожали от страсти. Пройдя буквально десять метров, он снова тянулся к Насиным губам, чтобы испытать это потрясающее чувство. Изгибающееся в его объятиях тело, влажный рот, упругая попа в его ладонях. А по коже – мурашки… Артём старался залезть ей под платье, но Нася отводила его руки, не давая пересечь известную границу. Это возбуждало ещё больше. Тёма был доведён уже практически до исступления, и решил, что сегодня же у них будет секс. Неважно, где. Хоть на скамейке, хоть в её комнате, хоть у ближайшего фонаря.
У подъезда они простояли ещё полчаса, не в силах оторваться друг от друга. Но, в конце концов, Нася вырвалась из его объятий со словами: «Завтра же в школу, пора баиньки!» и оставила Артёма у порога собирать мысли в голову.
4. «Калагия»
Поздно вечером, ближе к полуночи, Тёма пришёл домой. Вадик уже спал в их общей комнате, а на кухне горел уютный жёлтый свет, и там явно кто-то был, причём не один. Тёма быстро скинул с ног пыльные ботинки, запихнул их под пластиковый стул и заглянул на кухню. Там за столиком сидела мама со старым другом семьи, Андреем Николаевичем, который, к тому же вёл у Артёма в школе занятия по лабиринтам действительности.
– Ах, ты подлец! У тебя совесть есть? Ты знаешь, который час? – всплеснула мама руками и по-доброму стала журить Артёма.
– Здрасьте, дядь Андрей, – Тёма улыбнулся гостю и принялся успокаивать маму, – Мам, ну, я же говорил – на дискотеку ушёл, с девушкой… Я же теперь с Насей встречаюсь. Да и что со мной может случиться? Вот я, уже дома, живой, здоровый и счастливый!
Тёма обнял маму и добавил:
– А ужин остался? Я есть хочу страшно!
– Конечно, остался, бессовестный ты гуляка. – Мама поставила перед Артёмом тарелку с пирогом и чашку тёплого кваса, – Ешь быстрее, а то вон, гляди, тебя Андрей Николаевич уже заждался!
– Меня? – пробубнил Тёма с полным ртом, удивлённо подняв брови.
– Тебя-тебя, – подтвердил учитель, – нужно мне с тобой поговорить. Но ты покушай сначала, приди в себя…
Вот это странное дело. Напортачить в школе по лабиринтам Тёма никак не мог – он же иммунный, ему просто надо было на этих занятиях сидеть и плевать в потолок. О чём тогда с ним нужно было разговаривать в двенадцать часов ночи? Тёма старался как можно быстрее умять пирог.
– Ладно, мужчины. Вы общайтесь, а я спать пойду, – сказала мама, зевая, – Мне с утра на завод.
Мама ушла в свою комнатку, а Андрей Николаевич остался на кухне ждать, пока Артём закончит свою трапезу.
Десять лет назад, когда Тёме было семь, а мама была беременна Вадиком, погиб Тёмин отец. На одной из сталкерских вылазок его группа попала
