начала IX в. Если принять во внимание, что монеты попадают в погребения обычно несколько позднее их чеканки, в среднем на полстолетия[41], то время захоронений на могильнике по монетам определяется в пределах конца VII — первой половины IX в.
Попытаемся проверить эту датировку по вещевому комплексу.
Из памятников, территориально наиболее близких к Больше-Тарханскому могильнику, следует в первую очередь назвать могильник Мыдлань-Шай на р. Чепце, притоке р. Вятки. Могильник содержал всего 86 погребений, в которых было обнаружено 19 куфических монет, позволивших надежно датировать весь вещевой комплекс могильника второй половины VIII — первой половины IX вв. н. э.[42]
Аналогичных вещей из Больше-Тарханского могильника и могильника Мыдлань-Шай чрезвычайно много. Совершенно однотипны удила, стремена, сабли, деревянные сосуды, многие наконечники стрел, ножи, железные и медные пряжки, кресала, трубочки для трута, щипчики-подвески, поясные накладки, перстни, различные подвески, некоторые серьги, а также многие бусы[43]. Перечень всех аналогий этих двух памятников, причем зачастую не только в общей форме, но и в отдельных деталях вещей, занял бы слишком много места. Совершенно сходно около 40 типов вещей. Достаточно сравнить опубликованные таблицы вещей, чтобы убедиться в полном хронологическом тождестве этих памятников.
Столь же многочисленны аналогии материалов из Больше-Тарханского могильника с комплексами Стерлитамакского могильника, датируемого также по монетным находкам VIII–IX вв.[44] Сходны части конской сбруи — удила, подвески от узды, стремена, пряжки (табл. IX, 3, 11; XI, 13, 15, 17; XVII, 23, 24)[45], наконечники стрел (табл. XII, 9, 17)[46], некоторые экземпляры серег (табл. XIV, 6)[47], пуговицы и костыльки-подвески (табл. XIV, 21; XV, 1, 3)[48], а также медные пряжки (табл. XVIII, 1)[49].
Немало аналогий можно найти к больше-тарханским вещам и среди древнемордовских памятников. Примечательно наличие в Больше-Тарханском могильнике преимущественно раннемордовских предметов VII–IX вв. — шумящая подвеска с трапециевидным щитом (табл. XVI, 19)[50], трапециевидные (табл. XVI, 9)[51] и конусовидно-трубчатые (табл. XVI, 10)[52] привески и т. п. В свою очередь в мордовских памятниках широко распространены предметы больше-тарханского облика: украшения, оружие, орудия труда и т. п. Иногда они сопровождаются датирующими монетами. Так, в погребении 255 Крюковско-Кужновского могильника, датированном арабским диргемом 756 г. н. э., были найдены сабли, железные удила, стремена, поясной набор и некоторые другие предметы[53], аналогичные больше-тарханским. Между прочим, в Больше-Тарханском могильнике нет мордовских вещей X в., так же как в мордовских могильниках X–XI вв. не встречаются предметы больше-тарханского типа.
И наконец, на юге в погребениях Салтовского могильника второй половины VIII — первой половины IX вв. также встречаются вещи, сходные с больше-тарханскими. Здесь особенно близки многочисленные серьги различных вариаций (табл. XIV, 4-12)[54], зеркала (табл. XIV, 16)[55], поясные накладки и пряжки (табл. XVII)[56], удила[57], стремена[58], сабли[59] и некоторые другие вещи.
Таким образом, достаточно многочисленные аналогии позволяют с уверенностью датировать основную массу погребений Больше-Тарханского могильника второй половиной VIII — первой половиной IX в.
Особый интерес представляет вопрос о наличии среди захоронений могильника погребений более раннего времени, в частности конца VII — начала VIII в. В коллекции из могильника встречаются некоторые типы вещей VII–VIII вв. Так, к указанному времени относятся бусы с выпуклыми глазками (табл. XIX, 19; 2 экз. из погребения 121). Но в комплекс этого погребения входит серебряная серьга салтовского типа с трехбусинной подвеской (табл. XIV, 10) времени не ранее VIII в.
В погребении 180 находился перстень с сердоликовой вставкой (табл. XIV, 13), типа встречаемого в комплексах VII–VIII вв., но здесь же были ножи с ободками, удила с прямыми псалиями, стремена и серьги времени не ранее конца VIII в.
Наличие ранних вещей позволяет полагать, что население, оставившее Больше-Тарханский могильник, появилось на Средней Волге где-то на рубеже VII–VIII вв. Сам же могильник, очевидно, функционировал в пределах VIII–IX вв. Этническая принадлежность населения, оставившего Больше-Тарханский могильник, на основе ближайших аналогий погребального обряда и инвентаря с известными материалами болгарских памятников юга Восточной Европы, в особенности Подонья, должна быть определена как болгарская. Погребальный обряд Больше-Тарханского могильника близок к обряду таких могильников, как Кайбельский на Средней Волге[60], Зливкинский[61], Покровский[62], часть Салтовского[63] на Харьковщине, левобережного Цимлянского[64] на Дону, болгарская принадлежность которых убедительно была доказана Н.Я. Мерпертом[65]. Раннеболгарским памятником в Дунайской Болгарии является могильник у г. Нови Пазар[66], погребальный обряд которого также близок Больше-Тарханскому.
Еще при публикации первой находки гончарного кувшина из Больше-Тарханского могильника Н.Ф. Калинин совершенно правильно сопоставил его с кувшинами салтовского типа[67]. Действительно, в своем развитии эта керамика Больше-Тарханского могильника местных корней в Среднем Поволжье не имеет, следовательно, нужно полагать, что ее формы и способ изготовления были занесены уже в готовом виде. Подобная керамика весьма характерна во второй половине I тысячелетия для культур юга Восточной Европы и в особенности для Подонья[68]. Подробнее на этом вопросе мы остановимся ниже.
В материале Больше-Тарханского могильника нет почти ни одного предмета, кроме древнемордовских, которые не имели бы аналогий с салтово-маяцкими древностями. Орудия труда, оружие, украшения и т. п., сходны с предметами из салтовских могильников и поселений. В этой связи особенно примечательно совпадение клейм на тарханских сосудах с клеймами или знаками на предметах Подонья. Так, клеймо в виде буквы «Н» с боковыми линиями (табл. V, 6; VI, 9) встречено на сосудах из Верхне-Салтовского могильника[69], на кирпичах[70] и костяном кистене из Саркела[71], а также среди знаков на камнях Маяцкого городища[72].
Итак, есть все основания полагать, что Больше-Тарханский могильник оставлен группой болгарского населения, откочевавшего из Подонья или Приазовья где-то в конце VII — начале VIII в.
Глава II
Памятники VIII–IX вв. на Средней Волге
Больше-Тарханский могильник VIII–IX вв., как памятник пришлых болгарских племен, не является единственным на Средней Волге. В послевоенные годы благодаря работам московских и казанских археологов был изучен ряд могильников и поселений, отнесенных ко времени появления болгарских и тюркских племен в Волго-Камье в I тысячелетии н. э.
В одной из новейших работ А.П. Смирнов к числу таких памятников, кроме Больше-Тарханского могильника, относит Кайбельский могильник, вводное погребение из кургана № 8 у с. Хрящевка, Тарновское селище в Куйбышевской обл., Криушское селище и Андреевское городище в Ульяновской обл., Балымерское городище и Рождественский могильник в Татарской АССР, Тигашевское городище, Янгильдинское, Криушское селища и находки в г. Чебоксары Чувашской АССР[73]. Число подобных памятников
