блокнотах, которые по размеру подходили чтобы их всегда было удобно положить в карман, только и всего, потому именно эти блокноты.
После разговора с Людой Александр твёрдо решил для себя, что отпуск, который он намеревался провести на даче, он использует для работы со своими записями. Нет не для того чтобы свести их в один текст, а скорее, чтобы заново пережить те пришедшие ему тогда идеи и возможно дополнить их или даже переосмыслить.
Родители давно получили квартиру в новостройке и переехали туда, а комната на верхнем этаже большого дома перед садом осталась Александру. Он так и называл это место в своей жизни – моя комната. Он очень редко приезжал сюда, она стояла всё время пустая, и над тем что с ней делать он даже как-то не задумывался, но когда встал вопрос о том где собрать воедино свой замысел, то решение было однозначным – конечно у себя в комнате.
В тот день Александр поехал к отцу пораньше, днём. Поднялся на несколько ступенек к парадной двери и увидел, что в дверях вставлен кодовый замок, а кода он не знал. Он наклонился и внимательно рассматривал в надежде найти отличия цвета кнопок, но замок был совершенно новый, и кнопки ещё были одинаковые.
– Я вам скажу код, если вы мне поможете поднять наверх велосипед.
Внизу у лестницы стоял мальчик лет восьми с большим, явно на вырост велосипедом. Александр спустился, поднял тяжёлый велосипед и помог дотащить его сначала до лифта, а потом до двери квартиры. На звонок дверь открыла молодая женщина, поблагодарила Александра за помощь и всё на этом. Потом он спустился на этаж, на котором находилась квартира его родителей.
Александр выделил именно этот случай, как тот, который определяет практически всё, не что-то отдельное или конкретное, а как некий обобщающий символ его единого замысла. Мир управляется знаками и символами – такое, во всяком случае, он придал этому ничего не значащему событию значение, как некую фиксирующую центральную точку.
Через некоторое время после того случая, он пришёл домой и застал у себя свою сестру Леру, вокруг которой хлопотала встревоженная Наталия. Лера была совершенно простужена, кашляла, поднялась высокая температура.
– Ты зачем в таком состоянии приехала? Надо было дома лежать, а не ехать сюда.
– Я на камне долго сидела.
– Ты что шутишь, на холодном камне, ты же застудишь себе что ни будь. Зачем ты сидела?
– Антон писал, а я позировала.
– Знаешь, твой Антон вообще без мозгов, разве можно так, мало ли что он там писал, он о тебе-то подумал?
– Он говорил мне чтобы я не сидела, но я сама, а иначе как же…?
– И что он писал?
– Ну, на фоне залива и неба женщина сидит на камне, опустив ноги в воду.
– Так ты ещё и с ногами в ледяной воде? Совсем без ума.
Лера только слабо улыбалась на причитания Наталии. Александр сидел в кресле молчал и только смотрел на них.
– Что-то случилось? – спросил он, когда Наталия вышла из комнаты.
– Антон тебе письмо просил передать.
– А подождать с этим было никак нельзя?
– Нет, – помотала Лера головой, – это очень срочно.
Она передала большой запечатанный конверт Александру. Тот вскрыл его, пробежал глазами несколько строк текста, написанного от руки на больших листах бумаги:
«Глядя на своё солнце светящееся и постоянно осознавая его наталкиваешься на взгляд темноты, названные мною сначала глазами. Эта встреча с вечностью. Становится невыносимо тоскливо от сознания, что до этой мудрости не подняться и в тоже самое время осознаешь, что это Ты. Что же делать? Будущее глядит глазами темноты. А солнце в тебе позволяет увидеть, но как подняться?
Стремясь к гармонии и ясности сознания одновременно стремишься к гармонии тела. Всё гармонично. Но как подняться – только покоем в движении…».
– Что это, я, по правде сказать, не понимаю…? – подняв глаза поверх листов, спросил с сомнением Александр.
– Антон тоже не понимает, потому он и попросил меня тебе их передать, может ты что ни будь скажешь об этом?
Александр снова немного прочитал.
– Нет, не понимаю, что это…, а откуда он взял его?
– Ему это кто-то диктует, а он записывает.
– А кто такой Антон, ты столько времени живёшь с ним и никак не познакомишь…?
– Он художник, программист, дизайнер…, и почти никогда не выходит из дома.
– А как ты с ним познакомилась?
– Познакомилась…, – Лера ненадолго задумалась, – а вот здесь рядом с вами на перекрёстке. Я тогда улицу перешла, а он стоит и держится за столб, на котором светофор висит, и растерянно так по сторонам оглядывается. Я сначала прошла мимо, а потом вернулась, мол он что-то ищет? Я, говорит, забыл, как домой вернуться. Сказал мне свой адрес, я ему объяснила, как быстрей доехать, а он мне: нет, нет, вы что, я только пешком…, и пошёл в другую сторону. Был выходной, я вообще-то тогда вышла побродить по городу…, проводила его до дому, вот так и познакомились. Просидели у него весь вечер, чай пили…, наговорились…. Он предложил написать мой портрет, я к нему стала иногда заходить, и, правда, он написал мой портрет, мне очень нравится.
– Кто…, портрет или Антон?
– И портрет, и Антон, если хочешь знать. Он недавно написал картину, большую такую. На сплошном голубом фоне стоит золотой человек и глаза у него золотые и светятся, прямо в тебя смотрят, а чуть позади стоит женщина и смотрит вправо, то ли на него, то ли за …, но у неё глаза закрыты. Вот как только он закончил эту картину, он стал получать эти письма.
– По почте?
– Нет, ему мысленно их кто-то диктует…, точнее не ему диктует, а просто кто-то диктует их, вообще, а Антон просто слышит этот голос. Говорит, что он звучит как будто в огромном зале.
– Послание-то, честно говоря, зловещее.
– Это я его заставила поехать на залив. Он собрался написать, что-то в роде… женщина и море или что-то в этом духе. Усадил меня на табуретку, давай представим, что это камень, а ты сидишь на нём, вокруг вода, лёгкие волны, облака…. А я ему сказала: нет, знаешь, мы ничего представлять не будем, а просто поедем на залив, я сяду на камень и вокруг меня будет вода, а дальше облака и что хочешь. Силой его надо заставлять, чтобы он куда ни будь пошёл или поехал. Видишь ли он представит, вот и сидела на камне….
– Виртуальный человек твой Антон.
– Да, – Лера задумчиво смотрела в сторону
