опубликовал драму «Гёц фон Берлихинген» (1773), разрушившую каноны французского сценического искусства. Годом позже он шокировал «просвещенную» публику, издав «Страдания юного Вертера», историю молодого человека, который покончил с собой из-за несчастной любви. Роман о Вертере стал любимой книгой Наполеона Бонапарта. В романе Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» создание, чудовище, читая «Вертера», оплакивает судьбу героя, видя в ней отражение собственных страданий. Ранняя лирика Гёте полна романтических переживаний, острой жажды любви и восхищения природой. Его баллады напоминают старинные народные песни – мало кому из поэтов удается добиться подобного. Гёте стоит у истоков немецкой новеллы и современного романа – именно он определил рамки этих жанров. Его главный труд, трагедия «Фауст», рассказывает об ученом, который продал душу дьяволу, получив в обмен молодость, женскую любовь и власть. В начале XX в. молодой Франц Кафка писал, что немецкие писатели все еще подавлены величием Гёте. По сей день интеллектуалы в Германии уснащают свою речь цитатами из его произведений.
Немецкая культура возродилась и должна была вот-вот изменить правила игры навсегда. Универсализм – мысль о том, что одни и те же культурные нормы применимы повсюду, – был развенчан как прикрытие для французского владычества. Теперь утверждалось, что у каждого народа собственный путь развития. В определенных кругах считали, что элиты Германии офранцузились и подлинный дух страны живет лишь в простом народе и его преданиях. Самыми известными среди тех, кто призывал искать корни национального характера в прошлом страны и языка, в мифах и преданиях, были братья Гримм. Сегодня эта идея получила широкое признание и многие забыли о том, что некогда она была якорем спасения немецкой культуры от французского засилья.
Эти поиски национальной идентичности отчасти объясняют, почему в центре внимания немецких патриотов оказалась Пруссия.
Юнкерское государство
Все обернулось неожиданным образом. В 1750 г. Пруссия не только имела офранцуженный двор – пожалуй, даже в большей степени, чем в других странах, – но и неприглядную репутацию агрессивного милитаристского государства.
От своего грубого и жестокого отца Фридрих II (Фридрих Великий) получил в наследство бюрократический аппарат и армию, такую огромную, что Вольтер, который одно время жил при дворе и пользовался расположением монарха, заметил: «У многих государств есть своя армия, но только у прусской армии есть свое государство». Кроме того, отец нанес Фридриху тяжелую травму: его близкий друг лейтенант фон Катте был обезглавлен у него на глазах. Все это не прошло для Фридриха бесследно: король Пруссии, который командовал самой боеспособной армией в Европе, явно обладал психопатическими чертами. Его племянник Фридрих Вильгельм II однажды назовет его «Божьим наказанием, посланным на Землю из ада».
Истоки военной мощи Пруссии кроются в сделке, которую отец Фридриха II заключил с юнкерами. Теперь они были гораздо беднее дворян в любой другой европейской стране: хотя прусский помещик передавал свой титул по наследству всем потомкам мужского пола, родовые земли, часто весьма скверного качества, мог получить лишь один из сыновей. Закон не позволял юнкерам ни продавать свои поместья на сторону, ни закладывать их, чтобы произвести улучшения. В итоге в стране появилось множество амбициозных молодых людей, готовых к военной службе и не имеющих ни гроша за душой. При этом все они носили дворянский титул, о чем свидетельствовала частица фон перед фамилией, – а этого не купишь ни за какие деньги. Несмотря на различия в достатке и статусе, они чувствовали себя особой кастой, и многие предпочли бы скорее умереть, чем утратить принадлежность к привилегированному сословию.
Эти юноши становились отличными офицерами. Готовые отдать жизнь за монарха, который даровал им особые привилегии, они шли в атаку под артиллерийским огнем и поднимали за собой солдат. Фридрих Вильгельм I соблюдал взятые на себя обязательства: упразднив крепостное право на государственных землях, он позволил сохранить его в юнкерских поместьях и во время своего правления лично следил, чтобы офицерами в армии становились только лица благородного происхождения. Это соглашение между короной и юнкерами помогло Фридриху Вильгельму превратить Пруссию в уникальное государство.
Вступив на престол в 1740 г., Фридрих II сразу воспользовался тем, что в его распоряжении была огромная армия. Он вторгся в Австрию и захватил Силезию, что положило начало 125-летней борьбе между австрийцами и пруссами за германские территории. Боевые действия в основном велись на берегах Эльбы – от Мольвица в 1741 г. до Кёниггреца в 1866-м.
Австрия, которой во время Семилетней войны (1756–1763) удалось создать коалицию с Россией и Францией, казалось, была близка к победе. Поначалу жители Германии относились к Пруссии как древние греки к Спарте: в ней видели мрачную страну свирепых воинов. Но, подобно спартанцам, которые спасли Грецию в Фермопильском сражении, Пруссия завоевала доверие народа и даже его любовь, когда разбила превосходящие силы французов в битве при Росбахе в 1757-м.
Испытывая острую потребность в обретении национальной культуры, немцы не могли устоять перед военной мощью, пусть неприглядной, которая способна противостоять гегемону Европы. Культ Фридриха Великого распространился далеко за пределы Пруссии, хотя он не слишком заботился о своем имидже и по-прежнему отдавал предпочтение всему французскому.
Миф о непобедимости прусской армии родился во время Семилетней войны. Позднее прусско-немецкие историки и генералы утверждали, что Пруссия всегда одерживала верх над любым противником благодаря железной дисциплине среди солдат и офицеров, готовых отдать жизнь за короля. На самом деле Фридрих не раз терпел поражение в битвах с русскими и австрийскими войсками. После того как его армия была разгромлена в битве при Кунерсдорфе (1759), он в отчаянии писал своему министру (разумеется, по-французски): «Все потеряно. Гибели своего отечества я не переживу. Прощайте навсегда».
Пруссия выжила лишь потому, что Англия, вовлеченная в войну с Францией, поддерживала Берлин щедрыми субсидиями, а российская императрица Елизавета Петровна (которая ненавидела Фридриха) скончалась и на престол вступил ее племянник Петр III (который обожал его). Сам Фридрих назвал эти события «чудом Бранденбургского дома», но позднее те, кто прославлял прусскую армию, старались не вспоминать об этом удивительном стечении обстоятельств, которое имело мало общего с непобедимым образом страны.
Юнкеры считали за честь умереть за Пруссию: Фридрих Великий (второй справа) оплакивает гибель юного фаворита в Кунерсдорфском сражении (1759)
Вскоре Фридрих наладил отношения с бывшими врагами, Россией и Австрией, путем совместного раздела территории польско-литовского государства – Речи Посполитой в 1772–1795 гг. На протяжении следующего столетия и в дальнейшем Пруссия и Россия продолжали бороться с независимостью Польши и только благодаря этому не перегрызли друг другу глотки.
В конце XVIII в. Западная Германия оказалась зажатой
