впервые применил элементы линейной тактики, которая обеспечивала максимальную мощь пехотного огня, и в 1631 г. одержал блестящую победу в битве при Брейтенфельде. После этого он отдал армии приказ сровнять с землей Баварию. Однако на следующий год Густав Адольф был убит в битве при Лютцене, после чего Франции пришлось открыто вступить в войну.
Театр военных действий в Европе, 1618–1648 гг.
В итоге конфликт перерос в войну между испанскими Габсбургами и французскими Бурбонами. Мелкие раздробленные германские государства были в этой войне всего лишь пешками или полями сражений для более сильных централизованных держав. Целому поколению пришлось отказаться от торговли и сельского хозяйства: какой смысл трудиться, если в любую минуту может нахлынуть огромная голодная армия, которая оставляет за собой лишь чуму да трупы?
Офорт Жака Калло из серии «Большие бедствия войны», 1633 г.
Трудно описать состояние Германии в 1648 г., при заключении Вестфальского мира, избегая библейской лексики. Нечто похожее происходит сегодня в Сирии. По меньшей мере треть населения была уничтожена, а в некоторых землях дела обстояли еще хуже. Если в 1631 г. в Магдебурге, любимом городе Оттона Великого, насчитывалось более 20 000 жителей, к 1649 г. их осталось всего 450 – остальные погибли в массовой резне на улицах. До сих пор в немецкой версии детской песенки «Божья коровка, улети на небо…» упоминается Померания в огне.
После войны царил такой хаос, что никто не знал точно, сколько крохотных государств образовалось в итоге – по некоторым оценкам, их было около 1800. Кроме того, появилось более полусотни вольных городов и свыше шестидесяти церковных княжеств. Все эти изменения попросту невозможно уместить на карте.
Какое будущее ожидало народ, переживший потрясение такого масштаба? Ответ на этот вопрос – хорошо это или плохо – лежал на востоке.
Бросок на восток
После Тридцатилетней войны в Европе появился новый потенциальный гегемон. Если бы пропорции численности населения не изменились с 1660 г., во Франции проживало бы втрое больше людей, чем сегодня. Людовик XIV, «король-солнце», который правил 72 года (с 1643 по 1715 г.), сплотил эту великую нацию. Франция могла заткнуть за пояс любую из соседних стран, и карликовые государства на территории Западной и Южной Германии не шли с ней ни в какое сравнение.
Больше повезло крупным немецким династиям – австрийской ветви Габсбургов, саксонской династии Веттинов и новоиспеченной династии Гогенцоллернов, которые носили титул маркграфов Бранденбурга с 1415 г. На свое счастье, все они находились в отдалении от Франции, а их владения не имели с ней общих границ. И вновь подтвердилось, что судьбу определяет география.
Германия: династии, которым повезло
Фридрих Вильгельм I из рода Гогенцоллернов, правитель Бранденбурга-Пруссии (эти земли объединились в 1618 г.), был герцогом, который формально подчинялся польской короне. Поляки, шведы и русские, воюя между собой, рассматривали Пруссию как потенциального, но второстепенного союзника. Однако в 1657 г. Фридрих Вильгельм утер нос им всем, добившись суверенитета Пруссии, и приступил к формированию собственной армии. Когда непобедимые ранее шведы предприняли попытку вторжения, он поразил всю Европу – 18 июня 1675 г. прусская армия успешно разгромила противника в сражении при Фербеллине, недалеко от Берлина. Теперь Фридрих Вильгельм, прозванный Великим курфюрстом, обладал реальной властью: как герцог Пруссии он правил независимым государством за пределами Священной Римской империи (номинально оставаясь вассалом короля Польши), а как маркграф Бранденбургский имел статус курфюрста, который избирает императора.
Тем временем австрийские Габсбурги тоже успели прославиться ратными подвигами. Сначала они создали коалицию, которая в 1683 г. победила турок в Венской битве после двухмесячной осады города войсками Османской империи, а позднее, в 1697-м, австрийская армия под предводительством принца Евгения Савойского нанесла поражение туркам в битве при Зенте, одним махом завоевав Венгерское королевство, которое было куда больше нынешней Венгрии.
Август Сильный, курфюрст Саксонский из династии Веттинов, который гнул подковы голыми руками и, по слухам, имел более 300 незаконнорожденных детей, тоже обратил взгляд на восток. Чтобы занять польский престол, он принял католицизм, подкупил польскую знать и при поддержке российского императора Петра I провозгласил себя королем польским.
Пока курфюрсты на востоке благоденствовали, раздробленный Запад пытался объединиться. Две ветви рода Виттельсбахов, которые правили Баварией и Рейнским Пфальцем, сблизились с курфюрстами Трира, Кельна и Майнца, чтобы сформировать альянс с Францией – не только чтобы сохранить мир и законность в Германии, но и во имя христианской цивилизации. Эта новая католическая общность получила название Рейнская лига. Южная и Западная Германия объединились – без привлечения восточных земель.
Однако Франция пользовалась таким авторитетом, что вскоре Лига стала инструментом в ее руках. Снова возникла дилемма, актуальная во времена римлян и Карла Великого (американская оккупация после 1945 г. еще раз поставит ее на повестку дня): станет ли Германия частью Запада или пойдет своим путем?
Но в Рейнланде слишком сильно ощущалось влияние Франции, а Саксония, Бранденбург-Пруссия и Австрия находились далеко на востоке. Все они пользовались политической поддержкой за Эльбой или Дунаем. Разве хоть одно из этих государств могло претендовать на роль наследника Карла Великого? Но где же тогда настоящая Германия?
Этот вопрос становился все более важным, поскольку солнце Франции поднималось все выше и выше.
Век Франции
XVIII в. в Европе принадлежал Франции. Правящие дома Германии тратили баснословные деньги на дворцы, копирующие Версаль, а монархи, окруженные придворными льстецами, привыкали говорить по-французски. В XVIII в. с немецким языком происходило то же самое, что и с английским после 1066 г.: в нем становилось все больше романской лексики, которую вводили в употребление высшие сословия. Вот лишь несколько весьма показательных заимствований – Champignon, Kostüm, Parfüm, Polizei, Toilette, Omelett, Serviette (салфетка), Etikette, Charme, Salon, Eleganz, Kompliment, Promenade, Sofa, Balkon, Onkel (дядя), Tante (тетя), Armee.
Офранцуживание Германии: дворец Сан-Суси
Фридрих Великий (1712–1786), король Пруссии, писал, что немецкий – это полуварварский язык, на котором даже гений не способен создать достойное произведение. Именно поэтому он повелел, чтобы преподавание в Прусской академии искусств велось на французском. Его собственный дворец под Берлином получил французское название – Сан-Суси.
Немецкие патриоты отчаянно искали альтернативу. Писатели нового поколения восхищались Шекспиром, любили природу, презирали французский рационализм и считали, что эмоции – единственный путь к познанию. «Единственное, что имеет значение, – это чувства», – писал Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832).
Универсальный гений
Для Германии Гёте – это Шекспир, Диккенс и Китс в одном лице. В 24 года он
