но у меня такого нет.
Женька хмыкнула и улыбнулась.
– Что сидишь? – Он соскользнул с подоконника. – Собирайся.
– Куда?
– Пить пойдем. На брудершафт. Зароем топор войны. Вернее, сковородку.
– Думаешь, это хорошая идея? – засомневалась Женя, глянув в окно, откуда лился неясный серый свет накативших сумерек.
– Дольчегабана, не сомневайся. Я же бывший нарколог, так что со мной ты в безопасности.
– С тобой я точно не могу быть в безопасности, но выпить страшно хочется.
Женька отбросила плед, вытащила из шкафа джинсы, футболку и начала переодеваться.
– А говорила, сисек нет… плоскогрудая. Все на месте, как по мне.
Своими словами он привел ее в замешательство. Женька посмотрела на него и поняла, что стоит перед ним по пояс голая. Но ощутила она не смущение, а удивление самой себе – тому, что ей и в голову не пришло выпереть Погодина за дверь, прежде чем раздеваться.
– Вот видишь, мы стали друг другу ближе, – усмехнулся он.
– Ну… ты так слился с обстановкой… а я, знаешь ли, перед мебелью не стесняюсь переодеваться.
– Слушай… – он скользнул по ней тяжелым взглядом… – или одевайся быстрей, или…
Женька натянула на себя широкую черную футболку, кокетливо спустив ее на одно плечо, и нырнула на дно шкафа. Порылась в какой-то коробке и вынырнула оттуда с молотком в руках.
– Дольчегабана, мне нужны подробности, а то я боюсь озвучивать свои догадки. Зачем тебе сейчас молоток?
Погодина изобразила милую улыбку:
– Не мне, Андрюша. Тебе. Ты мне дверь вынес. Сделай все обратно. Мне надо как-то дверь запереть, если мы пойдем тусить. Кувалда всю комнату вынесет.
Андрей забрал у нее молоток и выглянул в коридор:
– Этот? Не переживай, Дольчик, я его предупрежу.
Глава 8
Слезы немного облегчили боль, которая тяготила Женьку, алкоголь сделал все остальное. Сначала они безмолвно сидели за столиком и поглощали виски с колой, спасибо Погодину, что выбрал тихое место, избавив их от снующих туда-сюда пьяных тел. Шум в баре накатывал моментами, когда обрывалась музыка и толпа приваливала к стойке.
– Поверить не могу, – вздохнула захмелевшая Женька. – Вот уж не думала, что буду пить в твоей компании.
– А чем плоха моя компания?
– Может, и не плоха. Но я тебе не доверяю.
– По-моему, ты не доверяешь себе.
Погодина не ответила. Разговор оборвался, но Андрей вновь оживил его:
– Признавайся. Боишься расслабиться и потерять бдительность?
– Не боюсь, – заносчиво ответила она. – Уже давно выросла из этого возраста.
– Сегодня проверим.
– Каким образом?
– Самым обыкновенным, – вкрадчиво сказал он и улыбнулся.
– Боюсь, у нас с тобой разные представления об обыкновенном, – сказала Женька, не упустив возможности поязвить, но Погодин не был из тех, кого можно загнать в угол остротами. Казалось, он наслаждался их перепалками.
– Мне очень льстит, что ты считаешь меня незаурядным человеком.
– Андрюша, я не думаю, что в твоем случае это считается комплиментом.
– Кстати, какой у тебя тариф? Сколько берешь за час? За ночь?
– Чего? – опешила Женька.
– Ладно тебе, не смущайся, – засмеялся Андрей, – я против проституток ничего не имею. Как ты знаешь, благодаря одной из таких я на свет появился. И можешь все говорить при Феде. Он мое доверенное лицо.
К присутствию Федора Женька успела привыкнуть, стало само собой разумеющимся, что он всегда где-то рядом.
– Все-таки мало ты сегодня от меня получил, – поблагодарила Андрея уничтожающим взглядом.
– По ходу, бабушка пошутила, – вмешалось в разговор «доверенное лицо».
– А-а-а… Это вам старуха сказала, что я проститутка? Она всем так говорит. Старая маразматичка.
– Клиентов пачками принимаешь, – снова развеселился Андрей, но Женька не обиделась на его реплику, потому что видела: он не хотел ее обидеть, а просто смеялся.
– Погодин, отвали. Сам-то кто? Сутенер?
– Сутенеры обычно очень жестоки, я же весьма заботлив к своим подопечным, – последовало самодовольное утверждение.
– А то как же, – хохотнула Женя. – Тогда ты очень добрый сутенер.
– Именно. Или ты думаешь, я у них паспорта отобрал, а они, бедные-несчастные, работают по принуждению и бесплатно? Никто никого насильно не держит. Мы приносим радость, делаем своих клиентов счастливее. У нас все определенно, а за чужие поллюции я не в ответе. Все на совести клиента. Если во время массажа кто-то решил кончить, это его личное дело.
Федя рассмеялся, и Андрей бросил на него довольный взгляд:
– Федя, ты понял? Я тебя только что повысил. Ты из мебели превратился в человека.
– Главное, чтобы вы не забыли об этом, когда протрезвеете.
– Это исключено. Есть у меня совершенно дурная особенность, сколько б ни выпил все помнить.
– Это же хорошо.
– Ничего хорошего в этом нет, Дольчегабана. Бывают моменты, когда хочется забыться, а не получается.
Федор громким вздохом согласился со сказанным, и Андрей вновь обратил на него свое внимание:
– Федя, ты со мной согласен?
– Я с вами полностью согласен.
– Не «выкай» мне. И по имени отчеству не смей называть. И пиджак сними.
– Зачем? – удивился Федя.
Женька сделала движение к выходу, но Погодин удержал ее:
– Ты куда?
– Мне надо отойти на минуточку. В уборную, – прошипела она и выдернула руку.
Погодин проводил ее взглядом и снова глянул на Федора:
– Ты ж не президента охраняешь, слейся с толпой, что ли, проще будь.
– Хорошо, – кивнул он, снял пиджак и расслабился, чуть опустив плечи. – Мне и так удобно, но буду проще, раз так неудобно тебе.
– Я бываю резок, но ты не обижайся.
– Я не обижаюсь. Все понимаю. Я человек твоего отца, поэтому раздражаю тебя. Все свои отрицательные чувства, связанные с ним, ты переносишь на меня. Но я надеюсь, это скоро пройдет. Уже проходит, раз сегодня я заслужил повышение.
Погодин некоторое время молча смотрел на него.
– А ты совсем не дурак, Федор.
– Совсем не дурак, – нескромно подтвердил Федя.
– А у тебя семья есть? Жена, дети? – с вновь проснувшимся интересом спросил Андрей.
– О чем болтаете? – вторглась в их беседу вернувшаяся Женька. Широко улыбнувшись обоим, она уселась на диван и глотнула виски.
– Дольчегабана, ты чего такая счастливая? По дороге еще
