окна, как ребенок, ожидающий Санту. Входная дверь распахнулась, и она вышла на крыльцо с широко раскинутыми руками.
— Вы приехали! — радостно воскликнула она.
Мой отец стоял позади мамы с засунутыми в карманы руками и взглядом, который говорил, что он не имеет к этому никакого отношения. Я поцеловал маму в щеку.
— Привет, мама. — я отошел в сторону. — Мам, это Шеннон.
— Ах! — мама обняла ее. — Я так счастлива наконец-то с тобой познакомиться, дорогая!
«Наконец-то? Прошло только три недели!»
Я наклонился к отцу.
— Она убивает меня, — прошептал я.
Он подмигнул.
— Которая из них?
Мы оба рассмеялись.
— Я принесла пирог, — сказала Шэннон, протягивая блюдо, которое мы купили в супермаркете по дороге. — Я бы и сама что-нибудь испекла, но кухня Натана не совсем оборудована.
Закатив глаза, я посмотрел на папу.
— У меня есть открывалка и сковородка. Что еще нужно?
Шэннон усмехнулась и взяла меня под локоть.
— Уверена, что он очень вкусный, — сказала мама, забирая его у нее. — Заходите в дом, а то вы, наверное, уже замерзли.
Как только мы зашли внутрь, по коридору разнесся громкий визг. Дверь в спальню чуть не слетела с петель, когда Картер пронесся по коридору в пижаме Человека-паука, маске Бэтмена и с огромными зелеными кулаками Халка на руках.
— Дя Нат!
Я рассмеялся и поймал его на руки, когда он побежал ко мне. Перекинув его через плечо, я посмотрел на Шэннон.
— Шэннон, это мой племянник, Железный человек.
Он пинался ногами.
— Я не он!
— Ой, прости! — Я ударил себя по лбу. — Хотел сказать Супермен.
— Я Человек-Паук, дя Нат.
— Думаю, ты запутался, — сказал я, неся его по коридору.
Он все еще брыкался.
— Нет!
В глазах Шэннон почти светились мультяшные сердечки. Я опустил Картера на пол, и он снова бросился бежать. Она взяла меня за руку.
— Проходите в гостиную, — сказала мама позади нас. — Твой брат тоже здесь.
Я открыл дверь в гостиную и пропустил Шэннон вперед. Мой брат, Чак, встал, когда мы вошли. Лара стояла рядом с ним. По сравнению с остальными Чак выглядел как дровосек. У него была густая коричневая борода, и он, как обычно, был одет в камуфляж. Для сравнения, я был невысоким, тощим и светловолосым, как и все остальные в семье Макнамара. Так что, если кого-то и усыновили, мы все знали кого.
— Привет, братишка, — сказал Чак, обнимая меня. — Как ты, черт возьми, поживаешь? — Он так сильно ударил меня по спине, что я закашлялся.
— Я в порядке, старина. Что ты здесь делаешь? — я отошел назад и посмотрел на него.
Он кивнул в сторону отца.
— Мы планируем съездить на игру в эти выходные.
Вскинув руки вверх, я посмотрел на нашего отца.
— Серьезно, а меня никогда не приглашал!
Отец пожал плечами.
— Ты постоянно работаешь. Я предлагал тебе поехать несколько недель назад.
Возможно, так и было, я не помню. Но тем не менее, я покачал головой.
— Неважно.
Чак сжал мое плечо.
— У меня есть для тебя подарок. — он полез в карман и достал небольшой прямоугольник ткани. — Это для твоей кепки. — Он щелкнул по краю моей кепки.
Я посмотрел вниз на нашивку на липучке. На ней было изображение штурмовой винтовки и надпись: «Я настаиваю на заместителе». Я засмеялся.
— Прикольная штука. — Я показал ее папе.
Лара откашлялась.
— Натан, не познакомишь ли ты нас со своей подругой?
— Ах, простите! — Я повернулся к Шэннон. — Шэннон, это моя сестра, Лара, и мой брат, Чак. Ты видела Картера, когда мы вошли, и… — я оглядел комнату — где Рейчел?
— У Рейчел сегодня танцы. — Лара протянула Шэннон руку. — Приятно познакомиться. — Голос Лары был теплым и добрым, но она внимательно изучала Шэннон, которая была одета в повседневное серое платье и туфли на каблуках, в отличие от штанов для йоги и толстовки «Волчья стая» моей сестры.
— Спасибо! И мне тоже! — Шэннон отвечала чересчур охотно.
Чак поймал мой взгляд и сказал «вау», незаметно подняв большой палец вверх.
Мама подняла руки, чтобы привлечь наше внимание.
— Может, поедим, пока ужин не остыл?
Чак потер руки.
— Умираю с голоду!
Мама посмотрела на Лару.
— Нам дожидаться Джо?
Лара посмотрела на свои часы.
— Нет, давай поедим. Я оставлю ему тарелку.
Я осторожно коснулся спины Шэннон и подтолкнул ее к двери столовой. Я оглянулся на маму.
— В столовую, мам?
Она кивнула.
— Конечно.
— О, столик для взрослых. — Чак засмеялся. — Должно быть, это особенный случай.
Шэннон посмотрела на меня.
— Столик для взрослых?
Мы все прошли в столовую. Стол был накрыт хорошим фарфором. Я остановился возле стула и отодвинул его для Шэннон.
— Когда мы были детьми, и мама устраивала званые обеды, за этим столом всегда ели взрослые, а все мы, дети, ели на кухне.
Чак выдвинул свой стул.
— Даже будучи взрослыми, мы никогда не едим здесь, разве что на День благодарения или Рождество. — он подмигнул ей. — Ты, должно быть, очень важная персона.
Отец сел во главе стола.
— Не каждый день Натан приводит домой свою девушку.
— А точнее никогда, — сказала Лара, помогая Картеру сесть в стульчик для кормления.
Я бросил в нее салфетку.
Мама сердито хлопнула в ладоши.
— Прекратите! Именно поэтому вы все еще едите на кухне!
Все рассмеялись.
Ужин был похож на праздник: ветчина в медовой глазури, картофель в мундире, запеканка из брокколи, домашние булочки, фруктовый салат, и, хотя Шэннон должна была принести десерт, мама испекла торт со сливочным сыром.
— Вы так много приготовили, — сказала Шэннон, от нервов ее голос был слишком бодрым. — Надеюсь, это не из-за меня вы так старались.
Моя мама махнула рукой в сторону Шэннон.
— Пустяки, моя дорогая. Мы часто устраиваем семейные ужины. — она взяла руку отца и сжала ее. — Мы очень близки.
Шэннон улыбнулась мне.
— Что ж, надеюсь, это не последнее мое приглашение.
Я не понимал, почему она смотрит на меня: я ее не приглашал.
Возможно, Лара читала мои мысли, потому что, когда я посмотрел на нее, ее глаза были широко открыты, как и мои.
— Итак, Шэннон, — сказал Чак с набитым ртом. — Где ты работаешь?
Она положила салфетку рядом со своей тарелкой.
— Я репортер местных новостей в Ашвилле.
Он кивнул, впечатленный.
Шэннон заерзала.
— Мой папа хотел, чтобы я занялась банковским делом, как он. Он один из крупнейших инвестиционных банкиров в Ашвилле.
Что ж, это было неожиданно. И неловко.
Мама и папа обменялись взглядами.
— Ну, это прекрасно, — наконец сказала мама. — А что насчет твоей мамы. Она где-то работает?
— Не совсем. — Она чуть нагнулась. — Но
