Книга Истинная для Снежного Лорда, Я твое желание - Мария Эмет

слушаются. Это уже повод для безграничной радости. А что с ногами! О, согнулись… Прекрасно. — Помоги, — приказала я, подавая руку Снегурочке. Её имя я уже услышала в разговоре между горничными, но… Не запомнила. Оно у неё какое-то заковыристое. Потому будет Снегурочкой.

— Да, гос…

— Я не госпожа, — хмуро оборвала я девушку. Это обращение меня уже успело заманать. «Госпожа! Да, моя госпожа! Будет сделано, моя госпожа!», — аж мерзко! Почему-то со словом «госпожа» у меня ассоциируется Айстах. ФУ!

— А как мне к вам обращаться?

— Как угодно, но только без госпожи и прочих титулов, — ответила я, опираясь о плечо горничной. Так мы и покинули уборную. Шла я тяжело, часто оступалась, колени то и дело подгибались. Однако шла! И очень радовалась этому.

В гостиной нас уже ждала Глизель. Она стояла рядом с диваном, на котором лежал ворох цветной ткани. Платья. Очень много платьев. И все с пышными юбками. В руках брюнетка держала подъюбники и большие тяжелые кольца.

— Это что? — уставшим голосом спросила я, со стоном опускаясь на диван. Ох… Как же хорошо в тепле. Раньше я бы назвала такую температуру прохладной, но сейчас я понимаю, что это — тепло. Особенно если сравнивать с бывшей комнатой и темницей.

— Как же тут душно, — начала обмахивать себя руками блондинка. — Открою-ка я окно…

Я тут же хватанула девушку за руку, потянув на себя.

— Откроешь окно — пойдешь вон отсюда, понятно? — прозвучало как-то отрывисто и чересчур агрессивно. Мой тон мне самой не понравился, от него у меня по спине пробежал холодок. Снегурочка испугано выпучила глаза. Чёрт! Нужно исправлять ситуацию: — Прости меня… Пожалуйста. Но окно открывать не стоит.

— Я вас поняла, моя го… Кхм…

— Вот и славно, — я пыталась разбавить ситуацию улыбкой, но от неё Снегурочка лишь сильнее побледнела. А она и так не может загаром похвастаться.

— Мирнаудлина, — начала Глизель, обращаясь к блондинке, — ты, видно, не знаешь, как устроены маги огня. В наших краях им очень холодно, их тела не привыкли к таким температурам. Все, что для нас тепло, для них собачий холод. Госпожа, если вам вдруг станет некомфортно в этой температуре, мы можем сделать ещё более жарче. Нужно?

— Будет просто замечательно, — проговорила я.

— Я передам повелителю ваши требования. А пока выберите свой наряд.

Снова оглядев ворох одежды, я поджала губы.

— А есть что-то… Попроще?

— Что вы имеете в виду? — черный брови Глизель сошлись на переносице.

— Штаны, быть может?

— Леди в нашем секторе не могут носить мужскую одежду.

Феминисток бы сюда… Они бы глотки этим снежным перегрызли.

Тяжело и недовольно вздохнув, я, особо не всматриваясь, ткнула на какое-то платье. Меня тут же стали облачать в него. И это было ужасно!

Поначалу на меня натянули панталоны, за ними следовали чулки на завязочках. На этом моменте все было еще более-менее сносно, но когда откуда ни возьмись появился зашибись… Кхм… То есть корсет, мне стало очень грустно.

— Я не хочу это носить.

— Придется, — пожала плечами Глизель и принялась расшнуровывать предмет пыток, в который после запихнула меня.

— Только не туго! — взвыла я.

Меня оставили без ответа, а потом резко дернули за шнуры. Дышать сразу стало трудно. Воздух будто сам посмотрел на происходящее, покачал головой и сказал: «Нет, сюда я не пролезу!». И он был прав.

— Я сказала: «не туго!», — пищала я, пытаясь ослабить корсет.

— Это и есть «не туго», — хладнокровно отвечала Глизель. На неё пришлось прикрикнуть, чтобы она поступила так, как я хочу. Только таким образом до горничных дошло, что такое на самом деле «не туго».

В итоге из меня слепили ужасное пирожное. Мой низкий рост и пышная юбка с огромным количеством рюшек сделали свое черное (или розовое?) дело.

— Отвратительно, — протянула я, смотря на свое отражение в зеркале. Благо, девушки ушли, сказав напоследок, что этот дом полностью принадлежит мне и что я должна отдыхать и наслаждаться жизнью. Не думаю, что они решили так зло подшутить надо мной. Скорее всего, говорили искренне, да только ситуацию это не меняет.

Я медленно встала, хватаясь руками за все подряд. Двигаться было очень больно, тело слушалось плохо. Всем сердцем я ненавидела Айстаха. Когда Король Стужи рядом, мне кажется, что я готова пойти на самое страшное, что есть в этом мире — на убийство. Вцепиться ногтями в его красивое лицо, выцарапать глаза, рисовать лезвием ножа по коже, тем самым оставляя кровоточащие и, желательно, очень глубокие царапины. М-м-м… Прекрасно! Даже от этих мыслей мне становится легче.

Наконец я добралась до трюмо с зеркалом. Посмотрев на себя, я начала плакать. Слезы сами по себе потекли по щекам. Я такая бледная, под глазами огромные темные круги, кожа посерела, губа трясется, а левый глаз дергается. При этом этих телодвижений я даже не замечаю. То ли зеркало волшебное, то ли это просто игры моего воображения, но в зеркальной глади я на мгновения увидела себя нормальную. Мои красивые глаза, цвета горького шоколада, уложенные русые волосы, спадающие по плечам водопадом, ухоженное лицо… А ведь раньше я считала себя какой-то обычной, думала, что таких полным-полно. Но сейчас я понимаю, что сильно ошибалась. Бывшая я мне нравилась намного больше…

«Ты слишком уродлива для того, что лежать в моей постели», — набатом прозвучали слова в голове.

Конечно, куда мне тягаться с красавицами-фаворитками. Уверена, что их не мучают так, как это делали со мной.

От переполнявшей меня злости я опрокинула трюмо. Оно оказалось крайне неустойчивым. Зеркало шибанулось об пол, послышался треск. Через секунду стекла выпали из рамы.

— Тебе так не понравилось зеркало? — возник в гостиной Снежный Лорд, в его руках была большая корзина с крышкой.

— Мне не понравилось отражение. — Буркнула я, смотря на Его Величество с неприкрытой ненавистью.

— Нужно уметь принимать себя такой, какая ты есть на самом деле. — Философски изрек гад.

Он издевается?

— А уметь принимать себя такой, какой тебя сделал король-садист тоже нужно?

15

Моё высказывание мужчине совсем не понравилось. Мне бы по-хорошему замолчать, но поток желчи уже не остановить: 

— А синяк, который мне поставили, тоже нужно уметь принять? А то, что я не еле двигаюсь, тоже нужно уметь… 

— Молчи. 

— С чего это вдруг в тебе добродетель проснулся? — язвила я, и не думая замолкать. На деревянных ногах я оторвалась от своей опоры — шкафа у стены, и пошла к лорду. Встав напротив него, я недобро кривобоко улыбнулась. — Ты хорошо выглядишь. Наряд красивый. И пахнет от тебя иначе… Сандал, верно? Ах, вижу непонимание во взгляде, видно, в вашем мире этот запах зовется по-другому. А в корзинке что? Подарок? Или, может быть, еда для ужина? Так знай, с таким ублюдком как ты я ни за что не сяду за один стол! С кем угодно, будь это палач, слуга, да хоть волк! Но не с тобой. 

Я закончила, продолжив бурить его взглядом. Он тоже смотрел на меня. Губы его превратились в тонкую полосочку, желваки заходили. 

— Отлично, — вдруг отмер он. — Так ешь с волками. 

Мужчина поставил корзину на низкий столик подле дивана, поклонился и широким шагом вышел из дома. Он впервые хлопнул дверью. Раньше такого никогда не было. Не знаю, повод ли это для гордости, но я смогла довести его. 

Я схватилась за ручку корзинки. Она оказалась очень тяжелой. Направившись к входной двери, я хотела вышвырнуть его презент на улицу с криками: «От такого чудовища мне ничего не нужно», как вдруг корзина… Тявкнула. 

Остановилась. Прислушалась. Раздался протяжный скулеж. Крышка открылась без моей помощи, оттуда высунулась белая длинная собачья мордочка. Красные глаза с любопытством разглядывают меня. И, судя по восторженному визгливому лаю, зрелище зверюшке явно нравится. 

Осев на пол, я вытащила чрезмерно крупного щенка из тесного пространства. На меня тут же набросились с целью вылизать. Посмотрев на внушительные клыки, я отказалась от этого удовольствия, держа песика подальше от себя. 

— Ты что такое? — вопрошала у радостной животинки я. 

— Гав! Гав! Иу-у-у-у-у! — было мне ответом. 

— Логично, — улыбнулась я, гладя песика по белой пушистой шерсти. 

Значит вот таким образом Его Высочество решило загладить свою вину? Думает, что собакой купить меня сможет? Ошибается. Хотя подарок действительно хороший и крайне забавный. Я всегда собак любила. Не уверена, что это собака, больше похоже на волка, который напал на меня, но не суть… 

— Значит нас теперь двое… — говорила я, продолжая наглаживать