голосом подтвердила преподаватель.
– Смотрите сюда, – ректор наставил карандаш
на текст. – эти знаки препинания повторяются, и
если сгруппировать их, то ошибки уменьшатся
вдвое. Правильно?
65
Нина Васильевна стояла в нерешительности,
уставив глаза на текст.
– Да, можно, конечно, – наконец согласно кивнула она, затем перевела взгляд на Гаджи, изучая
его кавказскую внешность, чтобы дать согласие на
поблажку, не задевая свою репутацию. – Можно,
Николай Васильевич.
Толик издал вздох облегчения. Гаджи не верил
собственным глазам и ушам, тому, что происходило в кабинете ректора.
– Тогда я Вас попрошу исправить оценку и принять его в институт.
Нина Васильевна застыла.
– Вы имеете в виду, если он пройдет по конкурсу? – в сомнениях спросила она.
– Нет. Принимайте его вне конкурса, – решительно заявил ректор, затем посмотрел сначала на
Толика, потом на Гаджи. – Надеюсь, вы не подведете меня, молодой человек.
– Нет, – ответил Гаджи, полный чувств благодарности к людям, которых он не знал ранее. – У
него появилось ощущение единой семьи и глубокая ответственность перед ними на годы вперед.
Работа инженером
На стол начальника «Дагэнерго» легла бумага
с рацпредложением об «Управлении режимами
электропотребления предприятиями». Он лист за
листом прочитал всю документацию, снял очки и
спросил своего заместителя:
– Кто это?
– Старший инженер электротехнической лаборатории.
– Как зовут?
– Гаджи Джабраилов, молодой инженер из
Одессы.
66
Начальник заерзал на стуле.
– Вы дали ему это задание?
– Нет. Он сам, – после того, как увидел на лице
начальника стали сгущаться черты, добавил: – В
нерабочее время.
– Это радует, – одобрительно отозвался начальник, – это значит, что у нас теперь есть грамотный,
инициативный специалист. Подготовьте приказ, и
я его завтра же посылаю в Дербент начальником
управления «Сельэнерго», который объединяет четырнадцать районов Южного Дагестана. Ох, там
столько проблем!
– А Самойлова куда? – с недоумением спросил
главный инженер.
– Его отзывают в Москву.
Секретарша Самойлова, пышная женщина славянской внешности средних лет, встретила Гаджи в
приемной с пренебрежением. Увидев молодого парня двадцати пяти лет, одетого по-весеннему, в сорочке и выглаженных брюках со строгой стрелкой и намазанных до блеска черных туфлях, она прошипела:
– Начальник занят, сидите и ждите. – Она резко дернула за ручку каретки пишущей машинки и
продолжила строчить как пулемет из фильма «Чапаев», даже намного быстрее.
Гаджи присел на стул и опустил сумку на деревянный, покрашенный в красный цвет пол, рядом
с собой. На стене над головой секретарши тикали
часы, а из кабинета начальника доносились голоса
на высоких тонах. «Почему часы висят за спиной, – подумал Гаджи, – это же неудобно ей». Через несколько минут из кабинета вывалилась шумная толпа в рабочей одежде. В кабинете наступила
тишина, а его никто не приглашал. Он начал нервничать, встал и стал прохаживаться взад-вперед.
– Что вы замаячили? – запротестовала секретарша вновь. – Сядьте и ждите или выходите, – грубо
выговорила она. – Тут и так воздуха не хватает.
67
Гаджи промолчал, подумав, что ей, наверное,
сегодня досталось от шефа.
Зло зазвенел звонок, и она, оттолкнув машинку, быстро заскочила в кабинет начальника, потом,
вернувшись, стала набирать номер телефона.
– Алло, Махачкала? Алло, «Дагэнерго»? –
молчание, – да, да, вы не скажете, когда выехал
Джабраилов.
Гаджи зашевелился и хмыкнул.
– Это я!
Секретарша остолбенела и, роняя трубку:
– Извините, пожалуйста, ради бога, я…
В дверях появился Самойлов, мужчина пятидесяти лет с аккуратно подстриженными волосами.
– Да, Зинаида Ивановна, мне вас жаль – врага
себе нажили – теперь не будет вам премий и тринадцатой зарплаты, – шутя произнес он. – Разве
можно грубить такому красавцу и будущему начальнику. – Он осмотрел его с ног до головы, затем
приблизился и пожал его руку. – Виктор.
– Очень приятно, – Гаджи тоже представился.
Беседу они продолжили в кабинете, где висел
портрет «Горцы у Ленина».
– Да, Гаджи, мне тебя тоже жаль, – произнес
Виктор, мотая головой. – Я боюсь, ты здесь начнешь карьеру и здесь же закончишь.
– Почему?
Виктор уронил голову и левой рукой зажал виски, затем помял брови.
– Здесь все вверх тормашками, – тяжело произнес он, моргая затуманившимися глазами. – Ты
понимаешь русскую поговорку про телегу впереди
лошади? Так вот: только в Ахтах, Магарамкенте,
Сулейман-Стальском районе запускают двадцать
девять крупных и мелких консервных заводов,
фруктосушилки, лимонадный цех, молочные заводы и прочее. Это еще не все. В Юждаге с участием
ста хозяйств запланировано ввести в эксплуатацию
68
семь животноводческих комплексов по откорму
тридцати шести тысяч голов молодняка крупного
рогатого скота с таким расчетом, чтобы сдать государству восемь тысяч тонн высококлассной говядины в год. Ты можешь себе представить? Ошеломляющие цифры! – Он вздохнул. – А электрики отстают
от плана, – трагически добавил Виктор. – Не успеваем, братец. Горы, скалы, рельеф местности – это
тебе не степи российские. Что-то плановики упустили. Многие головы полетят за срыв плана.
– А вы почему уходите? – спросил Гаджи.
– По состоянию здоровья, – грустно сообщил
он, – столько усилий и нервов потратил. Результат –
вот он, – он постучал себя по сердцу. – Начальник
главка, мой однокурсник, и он решил вытащить
меня отсюда. Гаджи, запомни: если с первого же
дня не наладишь отношения с людьми – ничего не
выйдет. Скажу тебе: есть хорошие руководители,
на которых можно смело положиться. Это Нурмет Мирзоев, Малик Махмудов, Исаак Ахмедов,
директор Ахтынского совхоза Амрах Демиров.
Попадаются и недобросовестные люди, например,
это твой бригадир монтажной бригады Имран Габулов – здоровый, наглый, с хищным взглядом. Он
из тех, кто доброту принимает за слабость. В ярости он выкатывает глаза как бык, вот так, – Виктор
опустил голову и исподлобья посмотрел на Гаджи,
тот засмеялся. – У него и его друзей дома всегда
есть мясо – ломает ноги быкам, списывает и наслаждается жизнью, а на план и твои переживания
ему глубоко начихать. Мои советы: на работу не
опаздывай никогда, будь всегда подтянутым, будь
вежлив, на грубость отвечай большей грубостью –
пускай не думают, что ты слаб, а то сядут на шею.
Ну,
