то, во что ей хочется верить, так проще. Пререкаться с ней – только усложнять и без того не самую простую жизнь здесь, да и делу на пользу не пойдет.
Джулия с официанткой проводили Беверли взглядом. Официантка – Джулия позабыла ее имя – была новенькая. В руке она сжимала неоплаченный счет.
– Не переживайте, – сказала ей Джулия. – Она никогда не нисходит до оплаты.
Официантка смяла счет, и Джулия направилась к выходу.
И на пороге столкнулась с Сойером.
Джулия потерла лоб. Что за день такой, с самого утра то одно, то другое!
Несмотря на ранний час, Сойер был свеж и предупредителен. Интересно, подумалось Джулии, он вообще когда-нибудь спит? Или ночами неутомимо расхаживает по дому, изобретая новые способы блистать и очаровывать окружающих, новые способы добиваться своего? Он перехватил ее взгляд и улыбнулся.
– Джулия, ты прелестно выглядишь. Разве она не прелестна, дед? – спросил Сойер пожилого джентльмена, которому придерживал дверь.
Старик вскинул голову и улыбнулся. У него были точно такие же синие глаза, как у Сойера. В семье Александер все мужчины как на подбор были красавцами.
– Вы и впрямь прелестно выглядите, Джулия. Эта розовая прядь в ваших волосах делает вас стильной.
– Спасибо, мистер Александер. – Джулия улыбнулась в ответ. – Приятного вам аппетита.
– Подожди меня, Джулия, – сказал Сойер. – Мне нужно с тобой поговорить.
В мозгу у нее не то что тренькнул тревожный звоночек, а прямо-таки полыхнул сигнальный огонь.
– Прости, – бросила она поспешно и выскользнула за порог, едва дед Сойера отошел в сторону. – Мне нужно идти.
Она зашагала по тротуару к дому. На мгновение ей показалось, что впереди промелькнула Эмили, но она тут же потеряла ее из виду.
Джулия могла бы ездить на работу и на машине, но с учетом того, что большая часть заработанных денег отправлялась прямиком на погашение долга по закладной за ресторан, тратиться на бензин было непозволительной роскошью. Порой эти прогулки до дома слишком живо напоминали ей о том, как она пешком ходила в школу, потому что отцу не по карману было купить ей машину. С какой завистью она тогда провожала глазами проезжавших мимо однокашников, которые могли себе это позволить! В особенности представительниц «Сассафрасса», раскатывавших на «БМВ» и «корветах».
Эта жертва непременно окупится, твердила она себе снова и снова. Впереди ее ждет прежняя жизнь, где она сможет сама контролировать воспоминания о прошлом. Она вернется в Балтимор и начнет жить дальше, она восстановит отношения с друзьями, которые знают ее такой, какая она сейчас, а не той, кем была когда-то. Отношения с чистого листа. Она найдет себе новую квартиру, перевезет вещи из хранилища, потом подыщет подходящее местечко для своей кондитерской. Слишком долго она работала на чужих людей. Она станет хозяйкой кондитерской, будет печь, открыв все окна нараспашку, и никто ей слова поперек не скажет. Захочет – будет печь одни только лиловые печенья. Кондитерская «Синеглазая малышка». Так она назовет свое детище. Ну и что, если у самой Джулии глаза карие. Ведь все это вообще не ради нее.
– Джулия! – окликнул ее Сойер.
По спине у нее побежали мурашки, и она ускорила шаг. Однако это не помешало Сойеру в два счета нагнать ее и пристроиться рядом.
– Ты что, в самом деле бежал за мной? – Она покосилась на него.
Он изобразил возмущение, как будто его застукали за чем-то предосудительным.
– Мне не пришлось бы этого делать, если бы ты меня подождала.
– Что тебе нужно?
– Я же сказал. Нужно с тобой поговорить.
– Ну говори, – бросила она.
– Не на ходу. – Он поймал ее за локоть и заставил остановиться. – С тех пор как ты приехала, я держался от тебя на расстоянии, поскольку считал, что ты этого хочешь. Когда мне рассказали, что ты возвращаешься в Маллаби, я… я питал какие-то надежды. Но когда я увидел тебя, ты посмотрела на меня таким взглядом, что я понял: все это преждевременно.
– Я и не думала сюда возвращаться, – отрезала она, выдергивая руку.
– Но я оказал нам обоим медвежью услугу, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Эта история слишком затянулась. Джулия, я хочу поговорить. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
– О чем?
Он молчал.
Она попыталась перевести все в шутку.
– Это все из-за того, что ты решил, будто я пеку ради тебя?
– Не знаю. Это ты мне расскажи.
Некоторое время они смотрели друг на друга, потом она произнесла:
– Мне нечего тебе сказать. И сомневаюсь, что ты можешь сказать мне что-то такое, что я хотела бы услышать.
– Пообедай со мной в четверг, – попросил он, как будто не слышал ее слов.
– В четверг я занята, – отрезала она.
– Вот как? – Сойер сунул руки в карманы и несколько раз покачался с каблука на носок. Он явно был не из тех, кто привык к отказам. – И чем же?
– Собиралась отвезти Эмили на озеро, – бухнула Джулия первое же, что пришло в голову.
– Ты проявляешь к этой девочке поразительный интерес.
– Это так сильно тебя удивляет? – парировала она. – В самом деле?
Этот выпад задел его за живое, но почему-то ее это вовсе не обрадовало. Он немного поколебался, потом тихо спросил:
– Ты простишь меня когда-нибудь или нет?
– Я давным-давно тебя простила, – сказала она и, развернувшись, зашагала прочь. – Но это не значит, что я забыла.
– И я тоже ничего не забыл, – донесся до нее его голос.
В шестнадцать лет Джулия была настолько несчастна, что порой невозможно даже становилось дышать. Все это наваливалось на нее годами, постепенно, кирпичик за кирпичиком: подростковый возраст, повторный брак отца, безответная любовь к самому симпатичному парню в школе, несчастье учиться в одном классе с Далси Шелби. И все же до перехода в старшие классы у нее всегда были друзья. Она всегда хорошо училась. Всегда была способна функционировать. А потом ее вдруг накрыло депрессией, как будто кто-то встряхнул простыню и та мягко спланировала на Джулию сверху. К началу второго года старшей школы она бросила попытки тягаться с мачехой Беверли. Ее розовые волосы и макияж в черных тонах были попыткой побороть всепоглощающее ощущение того, что она превращается в невидимку. По мере того как ее образ изменялся и становился все более и более мрачным, друзья начали ее сторониться, но ей было все равно. Она готова была лишиться всех друзей до единого, лишь бы отец обратил на нее внимание.
Это не сработало.
Порой ей удавалось подслушать разговоры отца с Беверли; та советовала не обращать на выходки падчерицы внимания: у девчонки
