до сих пор не верю, что на все это подписалась! — мной вновь завладевает паника. — Пеленки, подгузники, кормление грудью… Ты думаешь, я справлюсь?
— Абсолютно в этом уверена, — улыбается подруга. — Но перед этим тебе предстоит пройти не менее сложный этап.
— Роды? — догадываюсь я.
— Бинго, детка! Но и до этого еще далеко. Так что выдохни и получай удовольствие от прогулки. Смотри, какая красота вокруг!
Алина разводит руки по сторонам, и я наконец обращаю внимание на окружающий нас пейзаж. Да, действительно очень красиво. Ясное лазурное небо, подернутое тонкой рябью невесомых облаков, сочная зелень, затопившая собой город, и ярко одетые люди — вот за что я так сильно люблю лето!
Когда мы доходим до клиники, подруга обнимает меня и желает удачи. Наклонившись, заглядываю в коляску дремлющей крестницы и осторожно целую ее в пухлую ножку. Вообще-то я довольно спокойно отношусь к маленьким детям, но Даринка, Алинина дочь, вызывает во мне особую нежность. Хотя, возможно, во мне просто говорят гормоны беременной женщины.
Попрощавшись с подругой, направляюсь к регистратуре и называю свое имя. Мне сообщают номер кабинета, в котором меня ожидает врач, и я неспешно бреду в указанном направлении. После встречи с подругой настроение заметно улучшилось, и теперь я опять готова покорять новые высоты грядущего материнства.
УЗИ проходит как обычно. Ровно до того момента, пока врач как бы между прочим упоминает о двух сердцебиениях. Поначалу я решаю, что эта реплика относится к моему сердцу и сердечку малыша, однако, когда в речи УЗИстки появляется слово «многоплодная», я не на шутку напрягаюсь.
— Многоплодная? — приподнимаюсь на локтях. — Это вы о чем?
— О вашей беременности, — заявляет врач. — У вас двойня.
— ЧЕ-ГО?! — я вскидываюсь настолько резко, что у меня заклинивает шею.
Заскулив, пытаюсь размять спазмированные мышцы и снова восклицаю:
— Как понять двойня?!
— Это значит, что у вас будет два ребеночка.
Чокнутая врачиха какого-то черта улыбается, а я ощущаю себя так, будто меня внезапно придавило гранитной плитой. Воздуха в легких делается катастрофически мало, а пульс ускоряется до критических значений.
— Но… Я не хотела двоих, — отзываюсь глухо и как-то потерянно.
— Это у вас первичный шок, — понимающим тоном отвечает она. — Вам просто нужно немного времени, чтобы свыкнуться с новостями.
Не-е-т. Сомневаюсь, что время мне поможет. Проблема в том, что я в принципе не планировала ребенка! Ну, сейчас, по крайней мере. Потом я смирилась, согласилась на одного. Пошла на компромисс с собственными жизненными принципами. И тут бац — новый удар по темени! Теперь у меня, оказывается, будет двойня! Двойня! Чтобы вы понимали, это в два раза больше того, на что я рассчитывала!
— Это, должно быть, какая-то ошибка! — заявляю я в отчаянии. — Вероятно, вы как-то неправильно смотрите!
Выхватываю у врача датчик и пытаюсь сама водить им по животу. Это глупо, особенно учитывая то, что я ни черта не понимаю в том, что у меня перед глазами. Картинка УЗИ видится мне серым зернистым пятном без каких-либо внятных очертаний. Короче говоря, я понятия не имею, что именно хочу разглядеть и каким образом намереваюсь уличить врача в некомпетентности. Я просто отдаюсь во власть паники и начисто теряю рассудок.
— Женщина, что вы делаете?! — возмущается УЗИстка, пытаясь отобрать у меня аппарат. — Что вы себе позволяете?!
— Проверьте еще раз! — верещу я. — Проверьте, я сказала!
Ей наконец удается отобрать у меня датчик. Она одаривает меня тяжелым взглядом, словно я сумасшедшая, однако требование выполняет. Видимо, решает, что с психически нестабильными беременными лучше не спорить.
Врач медленно водит по моему животу, внимательно вглядываясь в экран, а затем повторяет свой вердикт:
— Срок, конечно, небольшой, но с вероятностью девяносто процентов у вас двойня, — озвучив это, она боязливо отодвигается назад, очевидно, опасаясь, что я опять начну хватать ее аппаратуру.
Мир перед глазами плывет. Теряет резкость и яркость. Без сил откидываюсь на кушетку и потрясенно опускаю веки. Ну, приехали! Еще недавно я была уверена, что жизнь сыграла со мной злую шутку. Но сейчас понимаю, что это были лишь цветочки. А ягодки — вот они, в виде двух малышей, отец которых мне все еще неизвестен.
Ох, Орловская, ты же вроде всегда была неглупой женщиной! Как же умудрилась угодить в такой вот просак?
Глава 17
— Так, подождите. Я ничего не понимаю. Вы сами говорили, что тест на отцовство будет возможен после десятой недели беременности!
Женщина-гинеколог задумчиво взирает на меня поверх очков, а я нервно тереблю ремешок сумочки, лежащей на коленях. Я взвинчена до предела. Того и гляди, наору на кого-нибудь. Ну или расплачусь.
— Да, — сухо кивает она, — но это было до того, как выяснилось, что у вас двойня.
При слове «двойня» по телу бегут колючие мурашки, а голова идет кругом. Реакция моего тела вполне предсказуема, ведь еще совсем недавно я сокрушалась о том, что не знаю, кто отец моего будущего ребенка. А сегодня вот оказалось, что детей будет двое.
Двое, представляете? Это уму не постижимо! Я и к одному-то не была готова, а тут такое… До сих пор руки трясутся.
— Но… Как это связано? Разве одно другому мешает? — спрашиваю непонимающе.
— Конечно. Очень даже связано, — врач снимает очки и, чуть наклонив голову набок, продолжает. — Ранее мы предполагали, что тест на отцовство будет осуществлен неинвазивным методом. Этот способ максимально безопасен, так как требует от вас лишь небольшого количества венозной крови, и эффективен, так как позволяет установить отцовство с довольно высокой точностью…
— Да-да, я помню, вы все это говорили, — перебиваю нетерпеливо. — Но что изменилось, теперь?
— В свете новых открытий этот метод не может быть применен.
— Но почему? — сникаю.
Прямо чувствую, как плечи безвольно опускаются вниз.
— При многоплодной беременности вероятность ошибки ДНК-исследования до рождения детей очень высока. К тому же медицине известны случаи, когда у двойняшек в материнской утробе были разные биологические отцы.
— От господи… — от ее слов самые крошечные волоски на моем теле встают дыбом.
Это ж надо! Разные биологические отцы!
— Не переживайте, это ситуация из разряда «один на миллион», — успокаивает доктор.
— Ну не знаю, — нервно посмеиваюсь. — Учитывая то, что моя беременность наступила на фоне внутриматочной спирали, я вполне могу войти в эту десятитысячную процента. Я ведь в принципе «везучая», — изображаю в воздухе кавычки.
Ну правда! У меня такое ощущение, будто во всем, что касается деторождения, я вытаскиваю самые невероятные билеты. Сначала залетела на контрацептивах. Потом из-за одной-единственной ночи, которую считаю ошибкой, не смогла определить, кто отец моего будущего ребенка.
