его родне лишь бы напрячь ее, бедную, по всем фронтам! А ничего, что она уже проходила эти курсы, когда училась водить машину? По следам Катиного ворчания заявляю, что курсы непременно пройду заново, если те курсы, которые я окончила для сдачи на водительские права, не подойдут! Алена тут же заверяет, что заново все изучать мне не придется! А затем подробнее рассказывает о моих потенциальных работодателях.
- Это семья моей коллеги по цеху, но гораздо более именитой художницы Ольги Васильевой. У нее за плечами выставки и в Париже, и в Нью-Йорке, своя галерея в Москве. Ты, наверняка, видела ее работы, их много где показывали! «Музы декаденса», «Краснография»... Впрочем, неважно. Ты совершенно не обязана знать нашу братию в лицо! Ее муж Алексей ратует за экологически чистое хозяйство, и помимо графического дизайна, занимается еще и разведением курочек, козочек и прочей живности. Поэтому они здесь и поселились, в нашей дремучей, но экологически чистой глуши.
- А детки? Сколько им лет?
- Ивану шесть, а Павлу девять. Очень изобретательные молодые люди! Но ты сама скоро увидишь!
- А про график работы вы узнавали?
- Им нужна помощь с девяти до трех по будним. Но иногда, раз в неделю или две они будут просить тебя посидеть с детьми и весь вечер. Видишь ли, им требуется порой выйти куда-нибудь в свет, развеяться. Тебя такое расписание устроит?
- Конечно, еще как!
- Возможно, сегодня ты захочешь обсудить этот график с Акимом - узнать, устроит ли он и его?
Ее вопрос резким, внезапным ударом выбивает почву из-под ног. Советоваться с Акимом? Он на днях подает на развод, а я должна испрашивать у него разрешение на работу, которая позволит мне выжить после нашего расставания?
Замечаю, что перестала есть, только когда ребра ложки впиваются в кожу и болезненной пульсацией отдаются в ладони. Опустив глаза, разглядываю рагу. Мне чудится, что на последней фразе с Алены резко слетает флер деликатной, милой свекрови, обнажая маму-медведицу, мигом вставшую на защиту детеныша.
Словно почувствовав, что происходит в моей голове, она пододвигается ближе, мягко вынимает у меня из руки ложку и опускает в тарелку. Осматривает со вздохом вмятины, оставшиеся на ладони и говорит:
- Вижу, тебе тяжело принять мои слова. Ты привыкла к самостоятельным решениям и не хочешь советоваться с мужем.
- Он со мной намерен развестись – значит, уже без пяти минут мне не муж. Если я и раньше с ним не советовалась, то сейчас интересоваться его мнением точно не стану! – чеканю в ответ.
- Скажи, моя дорогая девочка, хочешь ли ты развода?
Почему-то сейчас особенно мучительно признавать правду, но под ласковым взглядом ее добрых, голубых глаз врать не получается.
- Нет, не хочу. Но он-то уже все решил! Разве от моего желания теперь что-то зависит?
- Тогда позволь дать тебе очень нелогичный совет. Веди себя с Акимом так, как будто развода не будет. Вложи в эти оставшиеся дни, недели, месяцы все свое сердце, не ожидая ничего взамен. Подари ему свое уважение и заботу, как прощальный подарок и посмотри, что из этого выйдет!
- Вы просите так много, - бормочу нерешительно. – Не уверена, сумею ли... и захочу ли?
- Понимаешь ли, моя хорошая девочка, - мягко говорит она, - я совершенно точно знаю, что Аким вкладывал в ваши отношения всего себя без остатка. Мне кажется, у него больше нет ни сил, ни желания продолжать в том же духе. Наступила твоя очередь отдавать.
Она, не желая меня ранить, умалчивает, что невозможно бесконечно вкладываться в черную дыру вроде Кати. Не упоминает и о том, что односторонняя отдача обрекает любые отношения на провал, но я считываю это между строк и своим молчанием признаю ее правоту. Алена вдруг встает со стула, приглаживает блузку и снова по-светски непосредственно щебечет:
- Ох, и засиделась я у тебя, дорогая! Рагу и мясо получились отменно! Букет специй выше всяких похвал! Поделишься рецептом? Помогу-ка я тебе с посудой и поеду домой!
Попрощавшись с ней, поднимаюсь в спальню. Открываю окно и, впустив в комнату свежий, пахнущий лесом воздух вместе с вечерними трелями птиц, без сил падаю на прохладный шелк кровати. Глажу пальцами гладкую серую накидку. До меня доносится радостное повизгивание Рекси. Наверно, нашла себе игрушку в виде случайно забежавшего к нам лесного зверька.
Рядом уже возлегает Катя. Смотрит на меня возмущенно и ворчит. Это же уму непостижимо, что теперь требует свекровь! Она кривляется, коверкая голос Алены. Отдавать как прощальный подарок, ничего не ожидая взамен! Нет, такой формат отношений с Акимом Кате и даром не нужен! Мне ни в коем случае нельзя идти у нее на поводу! Разве что... Одна здравая мысль в словах свекрови все-таки есть! Все эти годы Катя давала ему потрясный секс. Если задобрить мужа, напомнить, каково оно – получить доступ к ее совершенному телу, то Аким непременно передумает с ней разводиться!
До сих пор слушаю молча. Но на этой фразе хмурюсь и смотрю на нее с испугом:
- Ты уже знаешь, как можно войти в свое тело?
- Нет пока. Поэтому вместо меня ублажать мужа будешь ты!
- Что?! - сажусь на кровати, разворачиваюсь к ней всем корпусом, чтобы подчеркнуть серьезность момента, - Ты предлгаешь мне так запросто своего мужа? Ты его любишь? Вообще любила когда-нибудь? В общем, конечно, не мое это дело, мне должно быть все равно, как ты к нему относишься! Но одно я знаю точно: спать с чужими мужьями не собираюсь! Так что мечтай дальше, – тяну я с насмешкой.
- Ты уже с ним спишь! – смеется она.
- Не путай, пожалуйста, совместный сон и секс!
- Ах так? Ну ладно! Девочка, танцуууй, завтра будет солнце! Слезы не к лицууу, все к нему вернется! – голосит она мимо верных нот.
Ору во весь голос, чтобы перекричать ее завывания:
- Можешь петь все ночи напролет и весь день говорить гадости. Но тогда никаких тебе больше диет! Перейду на фастфуд и про спорт даже не заикайся! Растолстею, как старая тетка, а спать с твоим мужем не буду ни за какие коврижки!
Вдруг Катин вой враз обрывается и я слышу напряженный баритон Акима за своей спиной:
- С чьим мужем ты не будешь спать? И почему решила толстеть?
Застываю, словно облитая ушатом воды и оборачиваюсь к нему с растерянной улыбкой.
- Э, я тут роль репетирую.
-
