Чтобы я делала на его месте, если бы кто-то хотел общаться с моим ребенком? Это его способы защиты. Я бы возможно, вообще слушать бы никого не стала. Мы женщины куда более категоричны и боязливы. Или мне так кажется.
Обида отпускает, и я могу спокойно произнести его имя.
— Мирон, — мельком гляжу в его сторону. Обнаруживаю, что он внимательным взглядом изучает интерьер моей кухни. Но когда я произношу его имя, он тут же смотрит на меня, — пока я варю кофе, объясни мне свой ранний визит.
Незлобно хмыкнув, он приподнимает бровь.
— Это ты мне ответь, почему ты не готова?
— В смысле? — часто моргаю.
— Вчера на твой е-мейл я отправил тебе график встреч с Авророй.
В изумлении гляжу на него.
— Ты же сама сказала, что я должен сам решить, как часто ты с ней будешь видеться.
Тихонечко вздыхаю.
— Вечером не проверяла почту, — кошусь на джезву. — Вчера была пятница, и я была занята.
— Кем? То есть чем? — оговаривается Потемкин.
— Собой. Приняла ванну и легла раньше спать.
У мужчины вырвался смешок.
— Что, Лизонька, переутомило тебя общение с нашей семьей?
— А ты этого только и ждешь?
Я метнула в Мирона негодующий взгляд, а потом занялась кофе. Сняла напиток с огня и разлила по чашкам.
— Ты все не так понимаешь, — распознаю в его голосе желание мне что-то объяснить.
Я осторожно ставлю перед ним горячий кофе.
— Так растолкуй мне. Об этом и прошу, — недоумевающе пожимаю плечами.
Подхватываю свою чашку и присаживаюсь напротив моего утреннего гостя.
— Доброе утро, Лиза, — миролюбиво раздается напротив.
Поднимаю глаза.
— Я знаю, что ты велел Вадиму проверить сведения обо мне, — совершенно невозмутимо произношу я, но волнение пробуждается внутри меня.
Пробую кофе, чтобы отвлечься, вот только это мало помогает.
— Это он тебе сказал? — мрачнеет мужчина.
Мой ответ таится в глазах.
— Вот гад!
— Не стоит, Мирон. С одной стороны твой работник поступил благородно. И твое поручение вполне разумно.
— Пойми, Лиза, я так хочу обезопасить себя и свою семью, — довод Потемкина звучит вполне убедительно.
— Да, проходимцев много, не спорю, — соглашаюсь, — вот только я никогда не думала, что меня кто-то может принять за них, — усмехаюсь.
— Ну, прости, — разводит руками он.
— Ладно, Мирон, проехали, найдешь что-то умопомрачительное обо мне, дашь почитать, — шучу я. — А теперь выкладывай, зачем пришел на самом деле.
Он вертит чашку кофе на блюдце, а потом резко вскидывает на меня свои глаза лазурного оттенка и выдает:
— Договариваться.
— О чем? — испытывая легкий шок, молвлю я.
— О прикрытии, — его брови чуть приподнимаются.
— И кто кого прикрывает? — перехожу на заговорщицкий тон.
— Ты меня, Лиза.
Открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но, не имея должного представления, что именно от меня требуется, соображаю не сразу.
— Мирон, сейчас суббота, утро, объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.
Складываю руки перед собой, принимая позу ученицы.
— Ладно, — Потемкин глядит на меня с просветленным снисхождением.
И я приготовилась слушать.
— После недопонимания в ресторане мне хотелось тебе ответить.
Мы встречаемся глазами. Вот она — правда! Вбираю в грудь больше воздуха.
— И я назло представил тебя моей матери своей девушкой, — продолжает признаваться Потемкин. — Я был уверен, что ты ей не понравишься. Ей никто никогда не нравился. Не думал, что будет исключение и кому-то повезет.
Мужчина выразительно посмотрел на меня.
— По-твоему плану она должна была меня выгнать? — не сдерживаюсь я, чтобы не задать вопрос.
— Она никого не выгоняет. Только принимает сухо.
— А мне даже предложила остаться на ночь.
— Вот именно! — согласился Мирон. — Я хочу сделать предложение.
Внутри себя я четко ощутила протест. Но выслушать я была обязана.
— Слушаю, — натянув улыбочку, подношу чашку с кофе к губам.
Как же хочется спрятать эмоции. Обнимаю чашку двумя руками и пью остывший напиток.
— Будь моей ширмой.
Я едва не выплевываю кофе на стол, с трудом совершаю глоток. Аж до боли. Провожу ладонью по губам.
— Как это? — осипшим голосом уточняю я его видение наших отношений.
— Ты будешь моей девушкой для моей мамы, для моих партнеров, для прессы, но не настоящей для меня.
Театрально опускаю уголки губ.
— Вот оно как, — деланно грустно произношу я.
— У меня есть девушка, — не стесняясь, откровенничает он.
Понятливо киваю, хотя в груди прожигает боль. Откуда она взялась? Эта… боль?
— Что вы предложите взамен?
Только произнеся фразу, понимаю, что машинально перешла с «ты» на «вы», а делаю я так, когда хочу избавить себя от общества того или иного человека.
Черт!
На один миг прикрываю глаза и поджимаю губы.
— Ты, — выдыхаю я. — Что ты предложишь мне взамен, Мирон?
— Я сделаю, как ты хотела, не отправлю Аврору учиться в Англию, — с широтой души объявляет он. — К тому же ты сможешь с ней часто общаться. Быть ей подругой, как и хотела.
Ого! Какая щедрость!
Во мне просыпается актриса. Выразительно хлопаю глазками.
— А как же информация обо мне? Вдруг со мной что-то не так?
— Я, разумеется, все проверю, — Потемкин не спешит отказываться от ранее сказанных слов, — но знаешь, Лиза, я только потом понял, что погорячился.
— Ой! Как же так?! — он даже не видит, что я играю. Вот слепец! Я страшно в нем разочарована.
— Макс Видов — большой профессионал. У него в компании только первоклассные специалисты. А ты, Лиза, ведущий специалист.
— Спасибо, что напомнил, — благодарно улыбаюсь, — но как-то все задним числом, Мирон. Сначала сделал, а потом подумал.
С расстановкой произношу я, и избавляюсь от всей театральщины на своем лице. Долго и пристально всматриваюсь в глаза необычного оттенка и потом тихо и уверенно выдыхаю:
— Нет.
— Ну что ж, — произносит он с видом нагостившегося гостя, но я его перебиваю.
