— Увы. Я разозлился, перепутал два слова в заклинании. Набросил на Себастиана петлю повиновения, чтобы распознать обман, но в результате … Да. Я перепутал слова «спуф» и «копф». В общем, вместо вытягивания правды начал вытягивать его голову, а она оторвалась.
— М-да, — только и сказал я.
В эту минуту мне захотелось быть подальше от мага. Даже больше, чем когда я его увидел с окровавленной головой в руке. Все-таки, одно дело контролируемая жестокость, совсем другое — жестокость, совершенная по ошибке. Беда только, что деваться мне было некуда. Пожалуй, один метательный нож господин маг остановит, а если их будет семь? Впрочем, про метательные ножи лучше на время забыть. Надеюсь, пока я нужен Габриэлю, он путать заклинания не станет.
После завтрака, переодев мага (ну, он сам переоделся, благо, запасная одежда нашлась), осмотрели еще и мешок «Лжебастида». Увы, ничего интересного. Ни тайной карты, с указанием шпионских мест, ни свитков, с увлекательными заклинаниями, только белье, да мыльно-рыльные принадлежности. Из полезного — мешочек перловки (я ее с учебного лагеря терпеть не могу!), да с десяток золотых монет (настоящий слуга столько не заработает за всю жизнь!). Мешок я добавил в наш общий багаж, а золото — в личный. Я сам захватил с собой пятьдесят талеров и две золотые монеты, решив, что главным меценатом должен быть маг. Не удивлюсь, если господин Габриэль забыл прихватить с собой деньги.
Теперь мы напоминали погонщиков скота. Мы впереди, а за нами четыре лошади. Ну, чем не гуртовщики? Но, не бросать же коней?
Вот теперь появилась возможность поговорить с господином магом. А вопросов у меня было много. И самый первый — чем отличается Швабсония от Силингии.
— Швабсоние для нас — это не страна, не территория, даже, а другой мир. Предположим, вы допускаете, что под водой может быть собственный мир? Ну, не рыбы там, с раками, а такие же люди, как мы?
— Теоретически, да, — кивнул я.
— Представим себе, что есть очень-очень длинный коридор, а из него идут двери в разные комнаты. Ну, через эти двери выйти не каждый сумеет. Наш мир, и ваш мир, словно бы ветви одного дерева.
— А мы, словно гусеницы, что ползут с одной ветви на другую.
— Похоже, — хохотнул маг. — Особенно вы. Вы-то уже сумели один раз «переползти».
Я задумался — а почему в Силингии про Швабсонию знают, а в Швабсонии, во всех прилегающих королевствах-княжествах, ничего не слыхали ни о Силингии, ни о Ботэне? Потом, сам же себе и ответил — в наших краях (да, в наших, в моих, куда я от них денусь?), где никто не верит ни в магию, ни в волшебство, могут допустить, что существуют какие-то далекие земли, а вот про то, что они существуют под боком, а ход туда «закрыт» — ни за что! И нам гораздо легче отказаться от самого факта признания таких земель, нежели от осознания того, что туда нельзя ни пройти, ни проехать. Почему, непонятно. Я же как-то сумел пройти между двумя мирами, да еще и двух коней провел.
Между тем, равнина заканчивалась, впереди стали видны горы. Кажется, что совсем рядом, но до них еще дня два пути.
— Господин Артакс, — начал говорить маг, но я его прервал.
— Господин Габриэль, я уже просил называть меня просто Артаксом. И мне привычнее, да и вам по чину. Вы же мой наниматель, имеете право. Кстати, а если я стану называть вас мэтр?
— Мэтр? — попробовал новое слово на вкус маг. — А что, звучит неплохо. Мэтр — это вроде бы, старший мастер?
— Скорее — учитель, наставник. Мы так обращались к своим профессорам.
— К кому?
— К профессорам. К тем, кто учит студентов в университетах.
— А… Не знал.
— А как у вас называют преподавателей университетов?
— У нас нет университетов. Зачем они вообще нужны? — удивился маг. — У нас есть мастера грамоты, родители их нанимают, чтобы учить детей. Вайс, кстати, говорил, что в Швабсонии есть учебные заведения для юнцов. Правда, не смог объяснить — зачем.
Пока я сам пребывал в студентах, тоже не мог понять — зачем мне все это нужно? Гулять и пьянствовать я мог бы и дома. Правда, дома у меня не было такой славной компании, с которой так весело ходить из кабака в кабак. Но теперь я принялся защищать наше высшее образование.
— В университетах учат на богословов, на лекарей, на аптекарей. И на кого-то еще… — принялся я вспоминать. Вспомнив, радостно сообщил: — Еще на юристов!
— Не проще ли сразу заняться делом? — резонно возразил маг. — К чему терять время? Чтобы стать лекарем, нужно еще в детстве поступить в ученики лекаря. Потом ты станешь помощником, потом младшим лекарем. Ну, лет за двадцать превратишься в полноправного лекаря. Не представляю, как можно учиться лечить, сидя за столом? А к чему нужны богословы, если есть Священные Книги? Кто грамотен, сам сумеет их прочитать. А неграмотному расскажет патер.
Я вспомнил суждение одного нашего богослова, полагавшего, что Книга — это засохший сухарь, который народ не в состоянии разгрызть, а задача «мудреца» — размочить его и скормить простым людям!
— Да, а кто такие юристы? — не унимался маг.
— Те, кто трактует законы, следит за соблюдением договоров.
— А разве законы надо толковать? Закон — это закон. Если ты его не исполнишь, последует наказание. Все должно быть четко и ясно. Ну, за соблюдением договоров у нас наблюдают стряпчие, так и то, не столько наблюдают, сколько являются третейскими судьями. Скажем, ваш знакомец Мантиз.
— А сборщики налогов? Переписчики?
— А зачем учиться на сборщика налогов? Обычно, сборщиком становится отставной солдат, или безземельный рыцарь. Герцогство поделено на провинции, каждая провинция сама собирает налоги, сообразно доходам. В городах купцы и ремесленники избирают ратманов, из наиболее честных людей. Налогов собирают одиннадцать процентов. Один процент остается на нужды города, или провинции, а в казну государства поступает десять.
Я прикинул, что если герцог довольствуется таким мизером, то он, либо святой, либо дурак.
— Ну, налоги же нужно считать. Неужели все купцы, ремесленники и пейзане такие честные, что платят десять процентов и не мошенничают?
— Конечно, нет. Мошенничают, обманывают. Но если кто и обманывает, то все равно дешевле его просто повесить, нежели держать целый штат учетчиков, переписчиков.
В чем-то придворный маг прав. Особенно, касательно крючкотворов-юристов. Я бы их сам перевешал, вместе с ростовщиками. (Стоп, беру свои слова назад. Я же и сам, вложив деньги в Дом Мантиза, стал вроде ростовщика.) Но я не хотел сдаваться.
— А как же науки? В университете изучают законы природы, движение небесных сфер, философию.
— У нас есть ученые, изучающие природу, человека, даже историю. Но зачем этому учить всех? И сколько денег придется потратить, чтобы обучать? А любомудрствованием лучше заняться в свободное от работы время. Что толку от изъяснений Еноха Спидекура, если их нельзя применить на практике?
