на вечер следовало скромнее, чтобы не создавать контраста между хозяевами дома и дебютантками. И Полина впервые обратила внимание, что ей нравится свое отражение в зеркале. Уроки Александры Михайловны сделали свое дело, осанка девушки была почти идеальной, а скромное муслиновое платье цвета сапфира ей невероятно шло. Полина поймала себя на мысли, что ей очень хочется, чтобы Александра Михайловна оказалась в очередной раз права, и Николай успел на вечер.
Но, спустившись вниз, Полина его не увидела, зато сразу заметила высокого и статного мужчину, волосы которого отливали медью. Полина узнала в нем человека в синем фраке, который привлек ее внимание еще на балу в Петергофе. Пожалуй, он был несколько старше, чем остальные приглашенные генералом офицеры, однако, несомненно, был самым видным из них всех. Молодой человек разговаривал с генералом и Штольцем, но с появлением Полины в зале, казалось, больше не отводил от нее взгляда. Закончив разговор с мужчинами, он сразу же направился к ней:
– Штабс-капитан Александр Александрович, к вашим услугам. Могу я ангажировать вас на следующий танец?
– Полина Ивановна Юсупова, большое спасибо за приглашение, но боюсь, что я в этом зале последняя, кто должен танцевать с вами сегодня.
– Ну же, одной из семи ваших подопечных нет в зале, а значит, отказав мне, вы лишите одного из моих сослуживцев возможности танцевать.
– Но раз вы так уверены, что не останетесь без партнерши, почему же выбор пал именно на меня?
– Это очевидно, вы единственная, с кем мне хочется танцевать сегодня.
Ранее Полине не доводилось упражняться в подобном обращении, и потому у нее не было иммунитета к флирту. И хоть слова капитана были довольно дерзкими, в его тоне слышалась какая-то юношеская наивность, чего никогда нельзя было заметить за Николаем. Щеки девушки мгновенно стали пунцовыми.
– Умоляю, всего один танец. Я обещаю весь вечер танцевать с другими барышнями, но лишь при условии, что вы согласитесь потанцевать со мной хотя бы раз.
Капитан казался таким искренним и простодушным, что Полина не смогла ему отказать:
– Хорошо, хорошо, я обещаю вам один танец, но только после того, как вы потанцуете с каждой из семи девушек…и Александрой Михайловной!
Полина искренне надеялась, что если он сделает хотя бы два перерыва, то попросту не успеет её пригласить.
Капитан лучезарно улыбнулся и тут же пригласил ближайшую к нему дебютантку. Наблюдая за танцующими, Полина чувствовала себя одиноко, она уже три месяца разучивает эти кошмарные танцы, а Николая даже нет рядом, чтобы показать ему, как многому она научилась. Генерал не танцевал из-за подагры, Штольц хотел было составить ему компанию на диване в углу зала, но был беспощадно рекрутирован Александрой Михайловной. А число офицеров и дебютанток было равным, поэтому Полине ничего не оставалось, как развлекать генерала разговором о проказах и успехах маленькой Оли.
Тем временем штабс-капитан последовательно потанцевал с каждой дебютанткой и даже с Александрой Михайловной, чем, к удивлению Полины, вызвал трудно объяснимое недовольство гувернера, подозрительно похожее не приступ ревности. Александр Александрович не пропустил ни одного танца! Изрядно разгоряченный последней кадрилью, он снова подошел к Полине. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним в центр зала.
– Вы очень настойчивы.
– Я с радостью принимаю ваш комплимент. Разговор с вами стоит того, чтобы за него побороться.
– Для человека, который видит меня второй раз в жизни, вы говорите много смущающих вещей. Скажите, мы не встречались раньше?
– Поли, ну неужели вы меня совсем не помните? А если без усов?
Полина внимательно вгляделась в лицо капитана, отметив про себя, что ее не называли Поли со времен, когда она жила с матерью в Москве. И тут она вспомнила:
– Саша, Саша, это же вы!
Штабс-капитан действительно оказался Сашей – студентом, который почти шесть лет назад волочился за старшим товарищем – частым посетителем салонов ее матери. Пожалуй, он был самым близким к Полине по возрасту среди тех, кто окружал ее тогда в Москве, и единственным, с кем она могла поговорить.
– Я тоже не сразу поверил, что это вы, когда увидел вас в Петергофе. Вы представить себе не можете, как я переживал, когда вы пропали. Я уже думал самое худшее. Как же я рад, что вы в порядке. Но прошу вас, расскажите, где вы были все это время, что с вами произошло?
Полина была так растрогана появлением старинного приятеля, что начала рассказывать ему буквально обо всем. И как сбежала в монастырь, и как вышла замуж за Николая, и про Александру Михайловну, и про генерала со Штольцем. Одного танца им решительно не хватило, а вечер уже близился к концу.
– Мне совершенно необходимо переговорить с вами наедине.
– Это неприлично. Лучше приходите с визитом завтра, я буду вас очень ждать.
– Это касается вашей матери. Через четверть часа в кабинете.
Следующие пятнадцать минут были по праву самыми волнительными в жизни Полины. Она разрывалась между предупреждением Николая о недопустимости легкомысленного поведения и желанием узнать у штабс-капитана хоть что-то про маму. Полина очень мучилась чувством вины, что так ни разу не поговорила с ней после ухода в монастырь, и, пожалуй, на всем свете не существовало другой причины, которая могла заставить её безропотно последовать за штабс-капитаном в кабинет.
Незаметно выскользнув из зала в гостиную, она бесшумно прошла по ковру и отворила дверь. Саша стоял у стола, но, заметив Полину, тут же подошел к ней и взял ее за руки:
– Дорогая Поли, как же я рад нашей встрече! Боже мой, как же вы похорошели!
Полина не успела отстраниться или хоть что-то ответить, как дверь кабинета за ее спиной щелкнула, и в кабинет вошел Николай. Саша на мгновение замер, и этого было достаточно, чтобы Николай в одно движение вытащил из трости умело спрятанный в ней клинок и навел его на лицо штабс-капитана.
– Николай Павлович, прошу прощения, это моя вина. Умоляю вас, опустите оружие. Здесь нет ничего недостойного. Саша мой друг детства!
Лицо Николая было абсолютно белым, это была даже не злость, а нескрываемая ярость:
– Как вы только посмели!
Полина оцепенела от ужаса.
– Николай Павлович, прошу вас сохранять спокойствие и послушать жену. Уверяю, нет никаких причин для ревности.
– Какая к черту ревность! Как вы посмели заявиться в дом убитого вами человека!
– Дуэльный кодекс был соблюден во всех формальностях…
– Ну раз вы такой знаток данного документа, грех не прибегнуть к нему еще раз. Завтра, на рассвете. Там же, где вы стрелялись с моим братом.
– Но позвольте, как же так?!
