буквально за несколько минут в кабинете он решает сразу три задачи: выкрадывает завещание генерала, подмешивает яд в коньяк на столе и организует нашу с ним дуэль! Всего-то и нужно было, что на том же вечере подослать ко мне своего наивного секунданта с соболезнованиями по поводу гибели брата. Тот, как дурак, в подробностях рассказал, как Петр не испугался стреляться через платок…как вы понимаете, зная имя секунданта, я без труда установил, кто именно стрелялся с моим братом. Признаться, увидев Александра Александровича наедине с вами, Полина, я поддался эмоциям и вызвал его на дуэль в спешке, даже не разобравшись в чем причина подобной провокации с его стороны.
Но явиться к назначенному сроку на дуэль Александр Александрович не успевает, ведь было нужно также избавиться от бывшего судебного стряпчего, а ныне успешного нотариуса Белогородцева, которому не посчастливилось быть в курсе наследственных дел наших семей.
Лаврентьевы были уверены, что отравление генерала прошло успешно, и что я без колебаний соглашусь повторить неудавшуюся дуэль. На пути заговорщиков оставалось единственное препятствие – завещание, которое вы нашли в молитвеннике. Полагаю, именно для того, чтобы спросить, где оно находится, Лаврентьевы и разыграли этот спектакль с воссоединением семьи. Вероятно, убив меня, вашей мачехе удалось бы уговорить вас уничтожить духовную вашего отца. В ее отсутствие, вы, как единственная наследница, становитесь собственницей предприятий без каких-либо условий. А там вас можно опять попробовать выдать замуж, за того же Сашу, а может быть, и сама Анастасия Викторовна решила бы воскреснуть, чтобы на правах матери наследовать за вами. Как знать? В любом случае долгая жизнь вам не грозила бы.
Переведя дыхание, Николай уже гораздо тише сказал на ухо Полине:
– Полина, прошу вас, как только начнется движение, падайте на пол вдоль стены. Ничего не бойтесь и, главное, не убегайте.
Стоило ему это сказать, как послышался оглушительный голос генерала:
– Сдавайтесь. Вы окружены. Со мной восемь городовых и три офицера!
Голос генерала был настолько громкий, что казалось, его мог слышать весь Петербург. Спустя несколько секунд городовые взяли Вяземскую лавру штурмом. Александр Лаврентьев предпринял попытку застрелиться, но его вовремя скрутили и увезли вместе с сестрой в полицейское управление.
Когда Лаврентьевых увозили, Полина не отрываясь смотрела на женщину, которую всю свою жизнь считала матерью, но та ни разу не подняла на нее глаза.
***
Полина с Николаем продолжили разговор уже в коляске.
– Но позвольте, я все же не понимаю, ну как Лаврентьевы надеялись избавиться от духовной моего отца, если сам император был в курсе соглашения между нашими родителями?
– Видите ли, государь не был посвящен в юридические формальности. На том историческом заседании в Адмиралтействе он лишь выразил озабоченность тем фактом, что у вашего отца нет сына, который мог бы продолжить его дело. Об остальном генерал с вашим отцом договорились уже после. Если бы план отравления генерала удался, то было бы просто некому держать ответ перед государем.
Признаться, ваш батюшка поступил очень дальновидно, не ограничившись домашним завещанием, а заверив его у Белогородцева. Полагаю, что у него были некоторые подозрения относительно намерений вашей мачехи.
– А что такого уникального сделал мой отец, что могло заинтересовать иностранных агентов?
– Видите ли, все дело в конструкции плавильной печи, помните статью французского инженера Мартена? Так вот, ваш батюшка опытным путем дошел до тех же выводов и еще двенадцать лет назад начал внедрять и использовать печи, которые только сейчас начинают конструировать в Европе.
– А как вы все-таки догадались, что случай с Матильдой не был самоубийством? Врач Гаврилов изменил свое мнение?
– Он пытался меня убедить, что человек может застрелиться, не прикладывая дуло к виску и не оставив характерного ожога, хотя мой опыт говорил об обратном. Не поверил я и в предсмертную записку. Боюсь, Матильда слишком любила себя и жизнь, чтобы вот так просто с ней распрощаться.
Полина, я обещаю рассказать вам все в малейших подробностях, но сейчас мне нужно ехать, чтобы допросить задержанных. Учитывая изобретательность Лаврентьевых, сделать это нужно как можно скорее.
Коляска остановилась у дома генерала, и уже выходя из нее, Полина внезапно для себя самой обратилась к мужу:
– Я вас очень прошу, больше не уезжайте не предупредив. А если без этого никак нельзя, не забывайте мне писать и возвращайтесь как можно скорее.
Эпилог
Четырнадцатилетняя Оля крутилась перед трюмо в комнате Полины:
– Мама, ну пожалуйста! Лиза Ставрогина уже выезжает со старшими сестрами, а она на три месяца младше меня! Почему мне нельзя?! Между прочим, матушка говорит, что греки не разделяли культуру на телесную и духовную. И каждый культурный человек обязательно должен танцевать. Как же мне быть культурной, если вы с папой меня никуда не вывозите?!
Полина посмотрела на подросшую дочь. Яркая и жизнерадостная, она всегда заставляла Полину улыбаться. Вот и сейчас, стоило её только увидеть, как усталость от целого дня, проведенного за чтением лекций будущим сестрам милосердия как рукой сняло:
– Ох уж эта матушка, столько лет прошло, а она все одно и то же проповедует. Так и быть, будет тебе выход в свет. Но не сегодня. На следующей неделе день рождения бабушки Оли, я уверена, дедушка подберет тебе самых достойных кавалеров. Раз это семейный праздник, полагаю, дурного не будет. Но что до официального дебюта, давай все-таки дождемся положенных шестнадцати лет.
Несмотря на десять лет идеального, как уверяли в свете, брака, Полина так и не смогла подарить Николаю наследника. В момент отчаяния она снова стала задумываться о монастыре, но стоило ей поделиться своими мыслями с мужем, как тот решительно заявил, что у них есть все, что нужно для счастья. В тот же день он поехал к матушке, чтобы заручиться ее поддержкой, и с ее помощью убедил Полину раз и навсегда остаться жить в миру.
В муже Полина обрела поддержку, в которой всегда нуждалась. Вот и сегодня, освободив вечер от всех дел, среди которых наверняка были и дела государственной важности, он ехал с женой на вечер чествования ее в числе наиболее отличившихся членов Императорского Человеколюбивого общества.
Полине не суждено было узнать, как сложилась бы ее судьба без духовной грамоты отца, ей было тяжело от того, что несмотря на все свои усилия, она не смогла выполнить его волю. Но оглядываясь назад, она ни о чем не жалела.
