своей свободой, которую мне дает мое проживание на приличном от службы расстоянии.31
Превращаясь в модель мужского взгляда на мир, автомобиль оснащается массой функциональных излишеств: холодильником, баром, телевизором, телефоном, держателями для кружек, подкладками для сандвичей и т. п. В логике действия объекта-причины желания дельцы автомобильной промышленности формулируют свои задачи как «поиск и культивирование эмоционального начала»32 для каждой модели. На первый план выходят дизайн и стилистическая правка, решающие проблему «субъективного» облика автомобиля. В 1980 году бывший вице-президент компании GM Джеймс Патрик Райт в книге «“Дженерал Моторс” в истинном свете», открыл страшную тайну автомобильной промышленности. Оказывается, «эволюция американских автомобилей за тридцать пять послевоенных лет свелась исключительно к изменению внешнего вида и размеров машин во всех направлениях»33.
Иллюстрируя идею мужской трансгрессии, в рекламных текстах постоянно обыгрывают мотив эскапизма, образ дороги, тему освобождения от бытовых проблем. Автомобиль фотографируют на фоне экзотических пейзажей, его изображение дополняют соблазнительной фигурой манекенщицы. Известная психоаналитическая интерпретация автомобиля в
качестве любовницы (тему символического адюльтера жене с машиной представляют затяжные походы в гараж, бесконечные пользовательские процедуры, эротические образы рекламы и обтекаемые формы самого авто), впрочем, довольно спорна. На это обращает внимание Бодрийяр, предлагая собственную доказательную версию:
...ошибочно видеть в автомашине «женский» предмет. Хотя в рекламе о ней всегда говорится как о женщине: «гибкая, породистая, удобная, практичная, послушная, горячая» и т. д., - это связано скорее с общей феминизацией вещей в рекламе: вещь-женщина - это эффективнейшая схема убеждения, социальная мифология, все вещи, и машина в том числе, притворяются женщинами, чтобы их покупали. <...> В глубине же, как и любой функциональный механический предмет, автомобиль прежде всего переживается - причем всеми, мужчинами, женщинами, детьми, - как фаллос, объект манипуляции, бережного ухода, фасцинации. Это фаллическая и вместе с тем нарцисси-ческая самопроекция, могущество, очарованное собственным образом*.
Действительно, обтекаемость, сила и мощь в качестве основных характеристик, фобия «социальной кастрации» (угона, поломки, лишения прав), необходимость постоянной заботы превращают автомобиль в фаллически-нарциссическую проекцию. Только здесь мужское либидо работает практически без осечек, только в этой сфере максимально нивелированы феминистские тенденции современного мира, только в таком виде нарциссическая идентификация может осуществиться почти полностью.
* Бодрийяр Ж. Система вещей. С. 79-80.
78
Фрагментированный в отдельных социальных регистрах, ощущающий ежечасно символический распад своего мира, субъект воспринимает автомобиль в качестве модели завершенного и защищенного микрокосма, где можно достичь желаемой гиперкомпенсации. Усаживаясь за руль, отгородившись от реальности маркером «успешности», наглядно выраженными амбициями и тонированными стеклами, автовладелец достигает иерархического максимума. Но предельное совершенство, максимум означает для человека физическую или символическую смерть. В ситуации с психологией автовладельца это особенно заметно.
Начну с того известного факта, что «настоящие» автомобилисты подчеркнуто пренебрегают средствами безопасности. По крайней мере, старой отечественной традицией является обычай не пристегиваться ремнем безопасности, а только набрасывать его сверху. Лихачество на дорогах, культ скорости, небрежение многими официальными и неписаными дорожными правилами - это тоже критерий, помогающий определить «истинного» автолюбителя (а иногда даже грань между мужским и женским поведением за рулем). Судя по статистике несчастных случаев, автомобиль вполне можно считать узаконенным способом самоубийства. В этом выражается все отчаяние мужской трансгрессии, бегства из тотальной среды матриархального быта. Современная Россия, в которой деградация мужского населения идет ускоренными темпами, является самым показательным примером - ко всем названным факторам у нас еще нужно добавить фантастически плохое состояние дорог и практически полное отсутствие на них средств страховки от несчастных случаев (например, простое разведение встречных полос или заградительный бетонный барьер между ними существенно снизили бы процент аварий).
79
Как и в ситуации с другими гаджетами, само существование автомобиля в структурах современного мегаполиса (надо учесть жесткую регламентацию передвижения и парковки, многочасовые дорожные пробки, стабильный рост цен на энергоносители и т. п.) выглядит малопродуктивным. Лично мне всегда было непонятно, каков смысл ежедневных поездок на персональном авто в направлении места работы и обратно, если в плане дешевизны и потраченного времени (нужно прибавить время на парковку, гараж, пробки, а еще расход бензина, масла и нервной энергии и т. п.) это куда менее рентабельный, чем общественный транспорт, вариант. А еще есть всегда риск аварии, поломки, нарушения правил движения. Хотя смысл, разумеется, в другом: так приятно ведь припарковать джип на глазах восхищенных сослуживцев, посигналить мимо проходящим девицам, а то и соблазнить их старым безотказным предложением «прокатиться на крутой тачке».
В общем ясно, что с позиций анализа желаний субъекта автомобиль действительно можно признать «привилегированным означающим». Автомобиль удовлетворяет запросы не физической, но психической реальности - реальности нарциссического либидо, мотиваций мужского шовинизма, социального статуса довольного собой обывателя.
В духе современной идеологии автомобильная реклама играет на риторике выбора, оказывающегося на деле выбором только из предложенных вариантов. Рисуя перспективу побега в экзотический рай, интригуя мотивом уходящей в неизвестное дороги, прельщая иллюзией решительной смены социального статуса, подобная реклама лишь узаконивает, усиливает интегрированность субъекта в общественный порядок.
В автомобиле нынче работают, отдыхают, спят, смотрят телевизор, заводят детей. Во многих голливудских фильмах
80
поездка в лимузине или покупка красного «Феррари» - вообще смысложизненная цель. Не преувеличение сказать, что в автомобиле живут и умирают. Умирают фактически (автокатастрофа - одна из самых распространенных причин насильственной гибели) и символически - через приобщение к зрелищу самоубийственных автогонок. Эта реальная или фантазмическая смерть вообще является для человека часто единственным способом добиться желаемого признания другим. Ребенок, начинающий адаптироваться в окружающем мире, представляет самоубийство способом доказательства своей ценности. Взрослый самоубийца также оставляет после себя некое метафизическое послание - символический укор людям, не понявшим значимость его жизни. Не в этом ли инфантильном жесте скрываются причины автомобильного лихачества и общего пренебрежения мерами безопасности на дороге?
81
#
ГЛАВА 2
ВЕЩЬ КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ
В наше время сбываются старые идеи писателей-фан-тастов: развитие технологий ведет к появлению все более антропоморфных вещей (в пределе - человекоподобных роботов), но одновременно сам человек становится похожим на механизм, функцию, предмет. Фильмы-антиутопии рисуют проекты нового дивного мира как абсолютно формализованного и антигуманного общества, где купированы эмоции, мышление, творчество, где люди не столько противостоят машинам, сколько конкурируют с ними. Заезженный образ этих книг и фильмов - получеловек или полумашина. Это киборг, мутант, андроид - продукт технического прогресса на той его стадии, где даже сознание изготавливается фа-брично, где теряется критерий различения искусственного и естественного, человека и робота
