в маленький тупичок. А у тупичка – Зоя Андреевна. Вдруг, в один миг, он оказался около неё. Только хотел заговорить. Но опять до неё стало далеко. И так повторялось раз за разом.
– Я, мам Зой, ничего тебе сказать не успеваю, – Дмитрий Игнатьевич радовался нежности, заполнявшей чёрную пустоту.
– Ещё успеешь! – улыбалась ему в ответ жена.
– Давно я таким счастливым не засыпал…
Лида
Директриса опаздывала на педсовет и учителя в предвкушении скорого окончания учебного года гомонили в учительской, не уступая ни десятой доли децибела своим ученикам. Лида стояла у окна, спиной к двери, и всматривалась в ясные черты вошедшей в Петербург весны. Уроки на сегодня закончились. Дети расходились, разбегались и разъезжались по домам. У ворот остановился большой белый грузовик, открылась пассажирская дверца, и в кабину по ступенькам вскарабкался мальчуган. «Кто-то из моих, похож, – подумала Лида и мотнула головой. – Надо же!»
В учительскую вошли два человека. Судя по воцарившейся тишине, одним из них была директриса, но Лида не спешила занимать свое место. Вид из окна интересовал её больше, чем педсовет, и уж тем более, чем странный шёпоток, зашелестевший за спиной.
– Позвольте вам представить, – торжественно начала директриса, – наш новый учитель физкультуры, Рыльцев Павел Владимирович. Павел Владимирович наш земляк – Петербуржец, но волею судеб окончил Хабаровский институт физической культуры…
– Судьба-злодейка, – как бы невзначай пропищал молодой худощавый учитель физики в бессменном коричневом костюме, за моложавый вид называемый учителями Серёженькой.
– … и несколько лет работал на Дальнем востоке.
Теперь Лида хотела повернуться, но не могла. Сердце сжалось, и будто огненная волна поднялась от него и обожгла лицо. Лида оперлась ладонями на подоконник и безотчётно переводила взгляд с одного угла оконной рамы на другой.
– Присаживайтесь, Павел Владимирович, – директриса продолжала опекать нового физрука. – Лидия Дмитриевна, вы сегодня с нами? – в голосе директрисы слышались игривые нотки.
Послышался грохот упавшего стула. Лида повернулась, чувствую себя гипсовой статуей. Павел застыл, глядя на неё, в неуклюжей позе со стулом в руках.
– Спортсменам стулья ни к чему, – пискнул физик, выпучив глаза.
– Серёженька, – продолжала веселиться директриса, – аккуратнее! Павел Владимирович – кандидат в мастера спорта по боксу. А, как говорится, боксёра каждый может обидеть, но не каждый успевает извиниться.
Учительская загудела. Павел и Лида уселись по разным концам длинного стола. Потом звучали обсуждения, выступали завуч и трудовик, Серёженька постоянно комментировал слова выступавших, но содержание речей прошло мимо Лиды. По окончании педсовета директриса увела Павла в свой кабинет. Лида обрадовалась было, но потом поняла, что боится не Павла, а себя. Придя в свою классную комнату, Лида не стала включать свет, села за стол и окинула взглядом, размытые сумерками, очертания парт. «Когда в классе нет детей, он так же бесплоден, … как и я», – уныло подумала она. В дверь постучали. Лида хотела спросить, кто это, но поняла, что и так знает, растерялась и ничего не ответила. Дверь приоткрылась, и послышался голос Павла:
– Разрешите, Лидия Дмитриевна?
– Да-да, Павел… Владимирович, входите.
Павел сел на первую парту в среднем ряду и они с Лидой смотрели друг на друга, пока совсем не стемнело, и свет фонарей не отпечатал на стенах тени окон.
– Одиннадцать лет, – сказал Павел.
– Тебя не было одиннадцать лет? – Лида искала что-нибудь язвительное, но играть «железный занавес» больше не хотелось.
– Да. Но теперь я есть. Если хочешь оставаться неприступной крепостью, оставайся. Я сначала поставлю палатку у твоих стен, а потом выстрою вокруг тебя город. И тебе придётся стать его частью.
– Ты стал поэтом?
– Да, это мои лучшие строки, – Павел засмеялся.
– Я выучу наизусть, – Лида едва сдержала смех.
Павел посерьёзнел:
– Лида, выходи за меня! Пусть я не нравлюсь твоему отцу…
– Дело не в отце. Паша, я… у меня… – Лида отвернулась.
Павел подошел к ней, погладил по голове и медленно прошептал:
– Старуха!
Лида повернулась и посмотрела на него снизу вверх.
Павел присел рядом с ней:
– Знаю, знаю. Давай попробуем перестать делать глупости, хотя бы непоправимые. Лида обняла его за шею:
– Это ты?
– Это мы.
…
Номер телефона и адрес Зинаиды Лида узнала в школьной канцелярии. К телефону никто не подходил, но она решила лично убедиться, что Зины нет дома. Вопреки ожиданиям дверь открыла крохотная девушка с огромными испуганными глазами, одетая в обвисший спортивный костюм.
– Здравствуйте! Могу я увидеть Зинаиду Юрьевну? – спросила Лида, глядя поверх головы дюймовочки.
– Здрасте! – кроха потянула дверную ручку на себя и дверь закрылась.
С той стороны к двери подошел ещё кто-то:
– Зину спрашивают, – послышалось из-за двери.
– Кто? – спросила подошедшая женщина.
– Тётка какая-то, – ответила кроха. – Надо… просто , как мама Фила сказала.
Лида возмущённо нахмурилась: «Тётка?!»
Дверь снова открылась и Лида увидела, что на подмогу дюймовочке подошла дылда с оттопыренными ушами и носом картошкой, но спортивный костюм – такого же фасона, как на мелкой – обтягивал роскошную фигуру.
– Зинаида умерла, – дылда сказала так, будто сделала одолжение.
– Как умерла? – опешила Лида.
– Ой, этого мы не знаем, – дылда потупилась и помотала головой.
– Нет, не знаем, – дюймовочка состроила страдальческую мину.
– А Денис? Сын Зинаиды Юрьевны? Он где?
– Он теперь живёт с тётей, – в один голос выпалили девушки.
– Да? А где живёт тётя? – Лида старалась унять, растущее раздражение.
– Извините, мы не знаем.
– Не знаем, – теперь дылда страдала, а кроха мотала головой.
– Но позвонить-то ей можно? Есть у этой тёти телефон? – Лида потрясла перед девицами раскрытой ладонью.
– Женщина, а вы вообще кто? – под мышкой у дылды дюймовочка говорила увереннее, чем когда одна открыла дверь.
– Я учитель Дениса. Он ни в школу не ходит, ни ко мне на уроки. А сейчас конец года, – Лида возмущенно выдохнула носом, сжав губы. – Если вам это о чем-нибудь говорит…
– Давайте, мы ваш телефон передадим маме… – мелкая получила от дылды локтём в плечо, – тёте, угу, и она вам сама позвонит.
– Записывайте, – Лида продиктовала номер своего телефона. – Красенкова Лидия Дмитриевна. После восьми вечера я обычно дома.
…
– О, Господи! – вздрогнула Лида и остановилась, прижав руку к груди.
Её напугали статуи бога Ра, стоящие у дверей в парадное. Она привыкла к ним с детства и даже перестала замечать. Но этим вечером они вдруг бросились в глаза и показались чужими и страшными. Лида улыбнулась и покачала головой, ставя точку в забавном недоразумении, но в душе закопошилось вязкое чувство тревоги. Лида огляделась по сторонам, пожала плечами и вошла в парадное. Мелочи, на которые она не обращала внимания
