Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Это самое интересное, – ответил я. – Ты вклеиваешь одну полоску в каждое полотно – в нижний левый угол, левый, если смотреть на полотно. Это очень важно. Ключевой момент. А затем… закрашиваешь ее, прячешь. Но не слишком тщательно. Знаешь, так, чтобы ее не было видно, но если поискать – бац! Вот она!
Моник покачала головой:
– Какого хрена, Райли! То есть ты хочешь, чтобы люди догадались, что это подделки?
От души показав в зверином оскале все свои зубы, я кивнул:
– В этом, моя дорогая, и состоит вся долбаная фишка.
Моник не сводила с меня взгляда, но я больше ничего не сказал. Зная меня довольно хорошо, она понимала, что я не скажу, поэтому со вздохом покачала головой:
– Хорошо, конечно, почему бы и нет? Я сделаю две идеальные подделки и постараюсь, чтобы люди догадались, что это подделки. Но когда-нибудь ты, может быть, скажешь мне зачем?
Я лишь улыбнулся:
– Может быть. – Потом я сложил ладони вместе и напустил на себя серьезный вид. – Ну что? Сможешь это сделать?
– Гм, – хмыкнула Моник; я догадывался, что она немного обижается, раз я не хочу ей сказать. – Три недели?
– На всякий случай. Я уже говорил, трудно быть во всем уверенным. Ты ведь знаешь, как бывает с этими штуками.
– Нет, Райли, не знаю, так как понятия не имею, что это за штуки на сей раз.
Я лишь пожал плечами. Мы оба знали, что я ей ничего не скажу.
– Сможешь сделать?
Она внимательно посмотрела на меня, потом взяла фотографии.
– Что ж, – задумчиво произнесла она, – пару дней, чтобы закончить Мэри Кассат, потом по неделе на каждую из этих двух… то есть если ничего не сорвется.
– Что может сорваться? – возразил я. – У двоих, величайших в своем деле, что, черт побери, может сорваться, Моник?!
– Не знаю, – ответила она. – Из-за глобального потепления могут подскочить цены на краски. – Но она не смогла удержаться и еще раз попыталась расколоть меня. – Райли, эти картины – такая скукотища! Неужели они действительно потрясут весь долбаный мир?
Я улыбнулся, вновь ощущая возбуждение:
– Скажем, эти картины помогут открыть дверь.
Моник устало покачала головой. Она знала, нет смысла выпытывать другие детали.
– Ладно. Отлично, мы откроем твою проклятую дверь. Три недели, обычные расценки. А что потом? Если твоя дверь действительно откроется?
Я ничего не мог с собой поделать. Я действительно чувствовал это. И хотел, чтобы Моник почувствовала это вместе со мной. Я приблизился к ней на полшага, и она не отодвинулась. Мой взгляд замер на ней.
– Потом, Моник, – жарко замурлыкал я громким шепотом и увидел, как у нее на шее и руках волоски встали дыбом, – потом ты сделаешь для меня что-то удивительное, что-то невероятно впечатляющее, и с его помощью я устрою самое потрясающее исчезновение, какое когда-либо видел мир.
Моник задрожала. Она в упор смотрела на меня и на какой-то миг подалась вперед, ко мне. Но когда я качнулся ей навстречу, Моник встряхнулась и отступила назад. Потом вздохнула, всем своим видом показывая, что не даст увлечь себя животным магнетизмом и мелодрамой.
– И какое вознаграждение после всех твоих «если»?
Я почувствовал, как лицо у меня вновь расплывается в хищной улыбке.
– Восемь цифр.
– Неплохо, – отозвалась она.
– Это только твоя доля, Моник, – уточнил я.
На миг у нее перехватило дыхание. Она уставилась на меня, словно в ожидании какого-то намека на шутку. Но я, конечно, не шутил. Она это поняла.
– Боже правый, Райли! – после долгой паузы выдохнула она. – Что вообще может…
Я поднял руку:
– Это все предположения. Пока.
– Боже правый! – повторила она.
Она понимала, что нет смысла спрашивать что-то еще, и на минуту задумалась. Я видел, как поворачиваются у нее в голове колесики, и она принялась кусать губы. Делая это, она выглядела невероятно соблазнительной, и мне хотелось помочь ей. Но я сдержался. Я дал ей осмыслить – восемь цифр. Это означало… десять миллионов долларов? Двадцать? И тогда моя доля составила бы…
– Ради бога, – наконец не выдержала она, – ради всего святого, скажи, что может стоить сотни миллионов долларов? – (Я лишь покачал головой.) – Ты ведь имеешь в виду доллары? – подняв бровь, спросила она.
– Доллары, – радостно ответил я. – Наличка, отследить невозможно. Больше долларов, чем ты видела раньше или увидишь снова.
Моник судорожно вздохнула.
– Ну что? – спросил я. – Участвуешь?
– Черт, да! – ответила она хриплым голосом, в одном шаге от секса.
Меня как дубиной огрело. Я наклонился ближе к ней, и она тоже неосознанно пододвинулась ко мне. Такие деньжищи на кого угодно подействуют. Еще ближе, и ее дыхание стало чуть прерывистым. А потом мое дыхание слегка коснулось ее лица, и на миг я уверился, что… но нет, черт побери! В последнее мгновение Моник повернула голову, и мои губы коснулись ее щеки. Я не сразу отнял губы от ее щеки, думая, может быть… но нет. Этого не случится. Я вздохнул и отступил назад.
– Ну тогда ладно, – сказал я, еще раз пристально посмотрев на нее, а потом повернулся и подошел к окну. – Увидимся через три недели.
– Райли, выходи через чертову дверь! – выкрикнула Моник, но было слишком поздно. Я уже выбрался из окна и был готов исчезнуть в ночи, но успел услышать ее слова, обращенные к себе. – Восемь цифр! Боже правый, Райли!
Глава 6
Ночной воздух был прохладен. Но после жара, испытанного рядом с Моник, не так уж и прохладен. Мне нужен был холодный душ. Ванна со льдом. Моник заводит меня, как никто другой. Но Первое Правило Райли: дело прежде всего.
Так что прибереги эти мечты на потом. Из окна и прочь отсюда. На этот раз я поднимался наверх, легко залез на крышу. По краю крыши шел удобный приподнятый выступ, и я с минуту постоял на нем, вдыхая ночной воздух. Я был словно наэлектризован, чувствуя себя непобедимым великаном высотой двадцать футов. Дело не только в том, что я навестил Моник, хотя это само по себе было стимулом. Может, на этот раз даже более сильным, ведь, увидев ее, я как будто получил первое небольшое поощрение за план, по дерзости превосходящий любые мои прежние дела. Как ни странно, увидев ее и уговорив быть со мной в деле, я стал более уверенным в успехе. Блин, это должно получиться и стать моим величайшим достижением!
Итак, я простоял на крыше несколько минут, глядя на огни города и испытывая чистейший восторг. Говорите что угодно о любом другом месте. Нью-Йорк – величайший город на свете. Воздух здесь какой-то особенный. Просто вдыхая его, думаешь, что способен на великие дела. И черт меня побери, я их совершу!
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
