Книга Хранитель истории - Тэффи Нотт

Я медленно убрала пальцы с клавиш, чувствуя, как последний звон от струн отражается эхом от стен зала, делая тишину буквально звенящей. Встала, поворачиваясь к своим зрителям.

– Браво! – Первым неожиданно зааплодировал Сергей. За ним император и остальные.

– Браво, Вера Павловна!

– Восхитительно!

Я не могла сдержать довольной улыбки, пряча за спиной дрожащие руки.

После вечера хозяйка пригласила всех в одну из столовых дворца, что именовали зелёной по цвету стен и мебели. Некоторые из гостей отбыли, но многие остались. Толстая хотела посадить меня на самый край, подальше от императора, но неожиданно сам Александр настоял на том, чтобы я села поближе. Таким образом, я оказалась соседкой по столу с графом Голицыным и Салтыковым.

– …о, Мария Алексеевна, это очень занятно! Дело в том, что Иван Фёдорович готовится возглавить Кругосветное путешествие. – Император говорил об этом с какой-то особенной любовью. Однако Крузенштерн не очень был рад такому повышенному вниманию.

– Иван Фёдорович, а Вы не боитесь того, что земля плоская? – Генеральша похлопала своими маленькими глазками. – Что же Вы будете делать, когда достигните края?

– Дело в том, мадам, что Земля круглая, именно поэтому путешествие кругосветное. Мы выйдем из Кронштадта и сюда же вернёмся, дай бог через год или два. – Терпеливо пояснил мужчина, проведя линию на воображаемом глобусе. Краем глаза я заметила, как Голицын закатил глаза и едва удержалась от смеха.

– Им предстоит повстречаться с народами, с коими раньше мы не имели никаких сношений. Быть может, дикарями, каковы по сей день поклоняются идолам. – Вставил Александр, которого вся эта ситуация крайне забавляла.

– Свят свят! – Перекрестилась Толстая. – Прошу Вас, Ваше Величество, избавьте меня от этих бесед за столом!

Постепенно разговор, как это часто бывает в компании мужчин, перетёк в политику. Обсуждали то, что было у всех на устах в эти года – Францию и одиозную фигуру пока ещё консула Наполеона. Я уже краем уха слышала эти разговоры в зале.

– Вся Европа приглядывается к нему. После потрясений, которые пережила Франция несколько лет назад им необходима стабильность. – Сергей старался сдерживать свои эмоции, но было видно, как ему хочется выразиться более резко. Император в ответ лишь пожимал плечом и улыбался, пригубив свой ликёр.

– Для консула у него слишком непомерные аппетиты, больше подходящие такой державе, как Англия, коя может диктовать свои условия. – Тихо, но твёрдо ответила я. – Не пройдёт и года, он из консула превратится в короля.

За столом воцарилась буквально мёртвая тишина. Лишь с другого конца слышался негромкий разговор и перезвон бокалов. Но скоро и там затихло. На меня смотрели все. Вот чёрт! Язык мой, враг мой! Но как здесь было промолчать? Если бы кто-то в 1803 году знал, к чему приведёт заигрывание Наполеона с властью, которая ему досталась… Да, прав мой научный руководитель, куда мне крупные и серьёзные проекты. Я же всю историю перепишу, а старшим коллегам потом разгребай.

Император пристально меня осматривал, но понять, что он думает на самом деле, было невозможно.

– Скажите, Вера Павловна, чьи же сюиты Вы нынче нам играли? – Послышался мягкий голос слева от меня. Голицын в буквальном смысле слова спасал меня, переводя разговор с острой темы. В это мгновение я была ему бесконечно благодарна. А столовая будто снова ожила, донеслись шепотки, прислуга начала разносить горячее.

– Мои. – Я скромно опустила глаза в тарелку, которая как раз приземлилась передо мной с куском рыбы в подливе. Да простит меня Эдвард Григ!

– Нет слов! – Вздохнул Александр Павлович, кажется, вполне искренне. – Вам надо развивать свой талант! Пётр Александрович, Вы хотели скрыть от нас эдакий бриллиант? – Император погрозил генерал-губернатору пальцем. – Сможете ли Вы обеспечить нашей талантливой музе условия? Ей необходимо много заниматься.

– Невозможно, Ваше Величество. – Слово взяла генеральша. – Вы верно знаете, маленьким детям надобно как можно больше спать, а звук клавесина день и ночь не пойдёт им на пользу.

Я стрельнула глазами в сторону генеральши. Всё, теперь жить она мне не даст. Но я знала на что шла…

– Да, Вы правы. Дети – самое ценное, что у нас есть. – При этих словах на лице императора мелькнула смутная тень печали. Но он живо нашёлся. – Ох, я знаю. Сергей Александрович, дозволите учиться у Вас Вере Павловне?

– Ваше Величество… – Голицын в ответ нахмурился, уже собирался заспорить.

– Между прочим, граф очень привечает дарования. Например, ныне у него живёт молодой человек, чрезвычайно увлекается естественными науками и делает огромные успехи. – Упомянутый граф хмурился ещё больше. Еему эта идея не была по душе совершенно, и он уже пожалел, что избавил меня от гнева государя. – Сыщется у Вас клавесин?

– Конечно, но…

– Решено! – Александр Павлович вновь не дал Сергею договорить. – Пётр Александрович, отпустите племянницу заниматься у графа?

– Ваше Величество. – Сергей Александрович повысил голос, и тот приобрёл грозные нотки. Ого, какой тон в разговоре с императором! – Как насчёт моей просьбы?

Я заметила, как скривилось лицо у генеральши, она кинула умоляющий взор на мужа, взывая это прекратить, но Толстой не успел ничего предпринять.

– Мы поговорим об этом в положенное время. – Беззлобно улыбнулся Александр, и на этом вопрос с моими занятиями, по всей видимости, был закрыт.

Глава 8

Утро у меня началось весьма бодряще. К ежедневному умыванию прохладной водой прибавились причитания Марии Алексеевны за завтраком. Точно не этого блюда я желала к своим свежим хрустящим булочкам. Генеральша, по всей видимости, решила взять на себя роль «заботливой» матушки и из пассивной агрессии перешла в настоящие наступление.

– …ни манер, ни понятий о приличиях! – Толстая чуть не подпрыгивала в своём кресле.

Мы с генералом откровенно скучали. Но тот хоть мог спрятаться за газетой, а мне приходилось ещё и виноватое лицо делать. Хотя виноватой я себя, конечно, не чувствовала. Напротив, я трепетала от предвкушения. Во-первых, ждала какой резонанс возымеет мой вчерашний «концерт». Как быстро обо мне будет говорить Петербург? И будет ли вообще. Хорошо бы разделаться со всем этим