Гости пили шампанское, непринужденно общались друг с другом, периодически подходя к молодой паре. Ричард устал уже неизвестно в который раз рассказывать, откуда он родом и чем собирается заниматься. Ему до смерти надоел этот светский раут. Он знал, что скоро произойдет событие, которое сделает этот вечер гораздо интереснее, и воспринимал все происходящее как затишье перед бурей.
— Рич, хочешь шампанского? — поинтересовалась Эстель.
В этот момент в помещение ворвались четверо в черных масках и костюмах цвета хаки.
— Всем на пол! — закричал один из них.
Второй схватил Эстель и прижал ее к себе.
Гости, неуверенно переглядываясь, принялись опускаться на пол, некоторые женщины начали закатывать глаза, намереваясь упасть в обморок.
— Эстель, милая, я спасу тебя! — закричал Ричард.
Но он опоздал. Она уже сама отработанным в спортзале ударом уложила похитителя на пол. Он теперь только тихо стонал.
— Майк, — закричала она, — немедленно снимай маску! Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты выбросил свою туалетную воду!
Все остальные, включая растерявшегося Ричарда и неудачливых налетчиков, с недоумением взирали на эту сцену.
Эстель наклонилась к поверженному противнику и сорвала с него маску.
— Так я и знала, — с горечью сказала она. — Майк, поднимайся! Рич, это твоя идея? — сурово спросила Эстель жениха.
— Да, — понурив голову, ответил он.
— Забирай своих дружков и вот из моего дома. И больше можешь не рисковать своей никчемной жизнью. Мне не нужны ни твои цветы, ни твоя любовь. Прощай, Ричард.
— Но, Эстель, я ведь хотел как лучше.
— Ты всегда хочешь как лучше, — ответила она. Слезы разочарования и обиды текли по ее лицу. — Я больше не могу так жить. Я хочу как хуже. Ты понял? Выметайся! — крикнула она и бросилась по лестнице наверх.
Вперед вышла Сара. Она обвела всех спокойным взглядом и тихо сказала:
— К сожалению, праздник не удался. — И уже громче продолжила:— Господа, я была бы вам всем очень признательна, если бы вы разошлись. Боюсь, моя семья пережила очередную драму, — горько усмехнулась она.
— Эстель! — крикнул Ричард и побежал к лестнице.
Но на его пути встала Сара.
— Нет, молодой человек. Не знаю; получится ли у вас что-нибудь когда-нибудь, но точно не сейчас. Только хуже сделаешь.
— Но там же моя Эстель! — Он смотрел на Сару огромными глазами, в которых плескалась боль.
— Нет, — твердо ответила она. — Иди домой, Ричард. Потом. Вы все обговорите потом. — Она с силой развернула его и почти вытолкала за дверь на руки обескураженным приятелям.
Когда все наконец-то разошлись, Сара поднялась в комнату дочери.
Эстель лежала на кровати, уткнувшись в подушку.
— Дорогая. — Сара осторожно погладила ее по плечу. — Это должно было случиться.
— Мама! Он ведь обещал мне!
— Эстель, солнышко, он такой, какой есть. Но ты сейчас должна забыть об этом. Забудь о том, что он делал тебе предложение. Забудь о том, что произошло. Займись работой, найди себе другого мужчину. Но только, дорогая, не слушай его сейчас, что бы он ни говорил. Поживи у меня, ладно?
— Зачем, мама? Зачем все это?
— Потому что еще не поздно все вернуть. Он любит тебя, а это главное.
— Нет. — Эстель обреченно покачала головой. — Главное, что он не смог измениться для меня. Значит, не так сильно любил.
Вместо ответа Сара лишь покачала головой. Она прекрасно знала, что такое настоящая любовь, знала, как трудно от нее отказаться. Она нежно обняла дочь.
Моей девочке понадобятся все силы, чтобы это пережить, подумала Сара. Но, если она не поймет, что любить и владеть не одно и то же, она никогда не будет счастлива.
6
Вот уже пять дней Эстель не выходила из своей комнаты. Сара всерьез начала волноваться за здоровье дочери. Она только надеялась, что время, которое, как известно, лучший лекарь, сможет сделать ее Эстель прежней. Но, с другой стороны, Сара уже давно потеряла наивность и веру в чудеса. Она прекрасно понимала, что ее дочь прежней уже не станет никогда. А значит, надо сделать все, чтобы ее девочка научилась жить правильно.
Она поднялась наверх и постучала в дверь комнаты Эстель.
— Да, — ответила ей та каким-то бесцветным голосом.
Сара вошла в комнату.
Эстель не только не выходила из комнаты, но и даже не пыталась привести себя в порядок. Ее роскошные волосы свалялись, под глазами были огромные круги, чувственные губы — искусаны в кровь. Сара только ужаснулась тому, в кого ее дочь превратилась всего за пять дней.
— Эстель, так нельзя.
— Как, мам? — безразлично спросила девушка.
— Нельзя так переживать. Ты должна суметь сделать так, чтобы твоя боль жила по другую сторону от тебя.
— А если моя боль и есть я?
— Нет, дорогая, я тебе не верю. Я ведь знаю тебя лучше всех на свете. Ты и твоя боль — это совсем не одно и то же. Поверь мне, девочка.
— Мамочка, если бы ты знала, как ужасно понять, что тебя предали! — Эстель была готова вновь расплакаться.
— Никто тебя не предавал. Просто он сделал так, как посчитал нужным, — резко ответила ей Сара. Она понимала, что Эстель сейчас меньше всего нужна жалость.
— Нет, он предал меня. Он дал мне слово, а потом его нарушил. Разве это не предательство!
— Девочка, он действительно хотел как лучше! Даже я это понимаю. А ведь я всегда была против ваших отношений.
— Я помню, мам. Мне надо было тебя послушаться. Но он так преданно смотрел мне в глаза...
— Я что-то не пойму, Эстель, тебе нужен мужчина или щенок, из которого ты вырастишь, извини за грубость, во всем тебе послушного кобеля?
— Мне нужна только его любовь! — Эстель с трудом сдерживала слезы.
— Зачем же ты тогда решила изменить его?
— Потому что одной любви мало, человек нуждается в чем-то материальном. Мне необходима семья. Я ведь уже выросла, как это ни странно.
— Я уверена, что из Ричарда получился бы прекрасный отец и образцовый муж. Вот только я бы своих внуков ему оставлять побоялась. — Сара попробовала рассмешить Эстель, но вызвала у нее только тень улыбки.
— Нет, мам, не получился бы. И ты это прекрасно понимаешь. Да, детям с ним было бы весело, но кто следил бы за порядком в доме? Только я. И кто бы зарабатывал деньги? Снова я. Мне нужен муж, а не взрослый ребенок.
— Тогда ты должна радоваться, что все так получилось. Вы расстались вовремя. После свадьбы все было бы хуже.
