– Если отпустят – возьмём, конечно.
Они даже разговаривать не могли от волнения, пока Сергей Николаевич не показался в дверях.
– Порядок, можем идти. Виктор Сергеевич позвонил во второй корпус, тебя отпустили, Роман.
Он взял за плечи сияющих мальчишек. У ворот Антон искоса победоносно посмотрел на Сашу, но тот улыбался так широко и ободряюще, что Антон улыбнулся в ответ.
Жизнь снова была прекрасна и удивительна. Они облазили весь теплоход от палубы до трюма, ужинали в кубрике с моряками, которые остались на «Ласточке», не сошли на берег. Утром им даже дали поработать шваброй – драили палубу вместе с дневальным. А потом теплоход заполнили отдыхающие, и «Ласточка» повезла их на прогулку. И гремела музыка, и всё было, как всегда.
Только дельфины не играли вокруг, и не было Жени, и для погружения было уже слишком холодно.
В Санаторную зону их провожал кок, он был самый свободный до отправления.
Мальчишки просто засыпали на ходу от усталости и обилия впечатлений.
Как-то на уроке математики семиклассник у доски не мог решить задачу. Она, очевидно, была с подвохом, директор выкапывал такие задачки неизвестно, где – может, в конкурсных работах, на олимпиадах.
– Кто может нам помочь? – спросил Василий Петрович. Никто из семиклассников не поднял руки.
– Мне кажется, я знаю, как её решить, – неожиданно для всех сказал Антон.
– Прошу, – удивлённо проговорил директор.
Антон начал писать на доске.
Когда он успел дойти до этих формул? И ход решения проще. И ответ правильный.
– Я вижу, ты параллельно проходишь программу седьмого класса. Надо тебе давать задачки посложней.
После звонка Антон вышел в коридор первым. Его переполняло какое-то странное чувство – радость? Гордость?
Кому рассказать, Женя далеко, Дэн ещё дальше. Для Романа это ничего не значит – подумаешь, решил ещё одну задачку. Но он решил задачу для седьмого класса! Её не мог решить никто из ребят, которые в упор его не видят, считают маленьким!
И вдруг он полетел к стенке от какого-то толчка!
– Ты самый умный, да? Сейчас станешь самым тупым, я тебе обещаю.
Антон очень удивился, это была главная реакция – не боль, не обида, а именно удивление.
– Ты что? Зачем?
Теперь настала очередь парня – удивляться. Когда человека бьют, он должен или защищаться, или канючить – не надо, он больше никогда – никогда…
Но тут подбежал Роман. Он был ничуть не ниже семиклассника, шире в плечах. И выражение лица у него было такое, что парня как ветром сдуло.
– Только тронь его ещё! – прозвучало вдогонку, – а ты что стоишь? Тебя бьют, а ты стоишь! Не мог дать ему как следует? Или хоть защищался бы, стоит, руки по швам, бей – не хочу!
– Я не умею драться. Мне никогда не приходилось.
– Что, в школе у вас не дрались? А на улице? Ни в жизнь не поверю!
– Я раньше не учился в школе, мы с Женей занимались всё лето. Меня взяли сразу в шестой класс. Я всю жизнь здесь, в третьем корпусе.
– А родители где?
– У меня никогда не было родителей.
– Так не бывает. Их просто надо найти. Пока я здесь, тебя никто не тронет. Но надо учиться драться, иначе не проживёшь. Придётся с тобой поработать!
И потянулись дни за днями. Класс не замечал их троих, будто они сидели в другой комнате. С Ромкой Антон сближался больше и больше, только Оля… Антон чувствовал, что раздражает её, просто физически чувствовал.
Виктор Сергеевич радовался, когда видел его с Ромкой. Это значит, говоря научным языком, что он адаптировался в своей группе.
Антону он сказал как-то:
– Это хорошо, что у тебя появился друг, школьные друзья – на всю жизнь. А с девочкой не подружились?
– Она скучная какая-то, и сердится, что я быстрей её задачки решаю.
– А ты не спеши с ответом, дай и ей подумать.
Антон попытался – ждать, когда Оля решит задачку. Она это видела, и это обижало ещё больше. У себя в школе была отличницей и здесь училась старательно. Но до Антона ей было далеко.
А ведь он живёт в третьем корпусе, все знают, что третий корпус – для умственно отсталых.
Может, Виктор Сергеевич решает ему задачки заранее, чтобы его не выгнали из школы? Нет, на контрольных он решает раньше всех, и Ромкин вариант успевает решить до звонка. Как же это может быть?
Ещё её обижало, что Антон и не пытается с ней подружиться, ему вполне хватает этого шалопая, Ромки. А она, Оля, красивая девочка, и мама это говорит, да и сама она – что, не смотрит в зеркало?
Зеркало отражало худенького гадкого утёнка с тонкими светлыми косичками, голубоглазого, с недетским надменным выражением лица.
Но чашу Олиного терпения переполнил английский. Она не сомневалась, что тут она покажет Антону, кто отсталый, а кто нет. На первых уроках Антон только учил алфавит и самые простые слова.
Но Лидия Аркадьевна занималась с ним каждый день, и вдруг оказалось, что он говорит по-английски, говорит! И с каждым уроком всё лучше и лучше!
Это был новый удар по Олиному самолюбию. Как-то она встретила Лидию Аркадьевну в коридоре и пожаловалась, что тратит на английский по три часа в день, а Антон уже перегнал её, хотя в это время гоняет в футбол с Ромкой.
– И вообще ему всё – играючи, но у него ненормальная психика, а у меня – нормальная, я отличница!
– Не расстраивайся, у него действительно ненормальная психика. Мне кажется, просто неисчерпаемый запас интеллекта. И конечно, обычному человеку, даже отличнику, за ним не угнаться. Хочешь, я с тобой позанимаюсь дополнительно?
– Нет, спасибо. Я же всё равно уеду скоро, Я попрошу маму, когда она вернётся с путины, взять мне репетитора. А откуда у него такой интеллект? Он говорил Ромке, что родителей своих не помнит, попал к Виктору Сергеевичу из Дома малютки. Может, это он Антону мозг перестроил на своих приборах? Он ведь его лечил десять лет!
– Он и других лечит по десять лет, и многих тоже – от Дома малютки. Они сейчас во вспомогательном классе, их и не пробуют учить английскому, дать бы самые элементарные знания. Да в прошлом году и об этом речи не было, это всё дельфины, их лечат дельфины!
– Из Дельфинария? Нас водили туда, когда было тепло. Как же они их лечили?
– Началось как раз с Антона. Виктор Сергеевич рассказывал, что его вылечил дельфин. И научил, по-видимому, кое-чему. Не знаниям, а способу мышления, если ты понимаешь. Они общались на расстоянии, мысленно.
– Я понимаю. Телепатия, да?
И подумала – это дельфин ему подсказывает, что отвечать, как писать правильно и решать задачки. Антон просто робот, им управляют, он и действует. Ну, она покажет ему, как задаваться, строить из себя гения! А это всё, оказывается, дельфин!
