тигр. Надеюсь, это больно.
Двигаясь прямо к холодильнику и вину, которое положила туда раньше, она налила полстакана. Вместо того, чтобы потягивать, осушила его залпом, как глоток виски, прежде чем снова наполнила бокал и пообещала себе, что растянет удовольствие.
Она действительно не надеялась, что это больно.
Как она это сделала? Она не хотела. Кэт даже не хотела выпускать свои когти, когда пыталась вырваться из его захвата.
Однако, учитывая все, что между ними было, она не ожидала, что он станет ее парой. Как будто она не знала, что такое пара и что означает это утверждение. То, что она притворилась, что не является Породой, и ей сошло это с рук, не означало, что она не была свидетелем этого брачного дерьма.
Зачем врать ей? Он думал, что она не поймет разницу?
— Я знаю, что ты лжешь, Грэм, — резко сказала она.
Конечно, он прослушивает дом. Он бы додумался до этого.
— Я не тупая. Я не твоя пара.
Она не позволит привязать себя к кому-то, кому не могла доверять или зависеть. За последние десять лет он доказал правоту этого.
Она не сомневалась, что он хорошо изучил место, в котором она находилась до того, как Джонас стал искать ее, Онор и Джадда. Возможно, он не знал точно, где она, но был шанс, что знал. Грэм, чтоб его, может быть страшнее, чем Джонас.
Тихий, скрытный, таинственный. Его интеллект так никогда и не был изучен до конца, его познания физиологии и биологии Пород никогда не были задокументированы, о чем она знала. Но находясь под опекой доктора Фостера, первого руководителя генетических и биологических исследований в лабораториях Бранденмора, он преуспел настолько, что ей стало интересно, не боялся ли его сам доктор Фостер.
Затем доктор Фостер исчез и был нанят новый научный сотрудник. Именно тогда Кэт увидела, каким именно расчетливым манипулятором может быть Грэм. Почти год он маневрировал ученым, играл с ним, обрабатывал полученную информацию, затем исчез. Однажды ночью он был там, а на следующее утро ее разбудил сигнал тревоги и Джадд, а его кровать была пуста.
Он оставил их одних.
Онор уехала домой всего несколько недель назад, наконец излечившись от болезни, которая привела ее туда. После побега Грэма, Кэт и Джадд остались одни.
Кэт была опустошена.
Она все еще помнила шок, полное неприятие мысли, что он покинул ее. Она была убеждена, что они убили его. Этот доктор Беннетт приказал его убить.
До той ночи, когда он резко открыл двери фургона, отвозившего на усыпление, забрав ее с Джаддом, она была уверена, что он мертв, что ее Ги никогда не покидал ее.
Но он сделал это. Бросил их. Правда была там, в диких зеленых глазах и тигриных полосах, деливших пополам его лицо. И пытаясь спасти их, он был смертельно ранен.
Пули, которые попали ему в грудь, создали ужасные раны. Джадд пытался стабилизировать его, а затем был вынужден ввести небольшую дозу паралитика, изобретенного для Совета тигром, который использовали охранники, если одна из Пород станет слишком буйной во время перевозки, все еще борющемуся Грэму.
Он проклинал их, когда Джадд вставлял в вены Кэт и Грэма трубки для переливания крови. Проклинал их, угрожал им, а затем, глядя в ее глаза, заверил, что убьет ее. Он очистит мясо от ее костей, если она не остановит это.
— Я люблю тебя, Ги, — она прошептала эти слова, не плача, ее двенадцатилетнее сердце разбилось из-за его ярости. — Я не могу потерять тебя.
— Я никогда не любил тебя. Ты была моим экспериментом…
Он располосовал ее душу, когда сказал, что не любит ее. Располосовал и оставил кровоточить от агонии, которую она не могла понять.
Да, он доказал, что не любит ее, что никогда не любил ее. Знак альфы, который он оставил на ней, мучил ее, боль от непослушания весела в ней долгие годы. Пока ей не удалось убедить себя, что она сумела уничтожить это. Ложь. Она знала, что этот знак будет сохраняться до тех пор, пока внутри нее живут мутации Породы.
Когда Кэт проснулась на следующее утро и снова обнаружила, что Ги ушел, она отдала свою преданность Джадду, но он все равно уже имел ее. Когда он молча протянул ей руку, его взгляд был полон такого сожаления, она приняла ее и призналась себе, что у нее никого нет… она даже не могла позволить себе зависеть от Джадда. Чертовски хорошо, потому что месяцы спустя, нападение шести темных воинов, которые спасли их, и группы из шести призраков Навахо изменили ход ее жизни.
По крайней мере, до этих пор.
— Ты прав, ты не тот, кого я знала как Ги, — прошептала она в тишине. — Мой Ги никогда бы не оставил меня такую одинокую, напуганную и в такой опасности. Ты всегда был Грэмом. Ты должен был сказать мне, кто ты. Я бы позволила тебе умереть, как ты того и хотел.
Выключив кухонный свет, она медленно прошла через большую открытую комнату к лестнице, делая каждый шаг с такой усталостью, что подъем вверх казался бесконечным.
Она оставила открытой дверь спальни и балкона, и заползла на кровать. Натянув одеяло на плечи, она лежала, уставившись в темноту, с сухими глазами, с болью и недоумением, почему это так чертовски больно.
В конце концов, у нее не было никаких иллюзий, она не обманывала себя, полагая, что он чувствовал что-то другое, чем утверждал, что чувствовал в ту ночь. Так почему же теперь так больно, черт
