Вновь вернулся к списку «Способности». Тут первенство моих личных предпочтений однозначно забирала категория «Психика». Очень заманчиво выглядели «Временное расширение», «Телепатия», «Телекинетика» и «Анализатор ситуаций». Самые, что ни наесть прямые навыки любого псионика. А быть псиоником — это значит иметь как минимум половину успеха. Умелый телепат, к примеру, еще на подступах свернет мозги любому здоровенному дегенерату, будь он хоть стократно неуязвим и силен как стадо быков. Правда, если дегенерат окажется не так глуп и позаботится о пси-защите, то его шансы на выживаемость значительно вырастут. Или же если противник вместо силы сделает упор на рефлексы и чутье, то сможет даже при некоторых усилиях опередить псионика. Так что все так однозначно, и бездумное следование узкой специализации может привести в итоге к фатальным последствиям.
Я задумался. Сегодня мне, как и всем, повезло — мы остались живы. Что будет завтра или послезавтра — неизвестно. А если так, то почему бы не сделать выбор развития организма в пользу того, о чем раньше мечтал или чем интересовался? Тем более не исключено, что выбор этот может оказаться последним.
Все способности «Психики» требовали наличия улучшений той же категории. Просмотрев в очередной раз список усовершенствований, я ткнул в «Ускоренное мышление».
Возможно, не самое полезное улучшение, но оно требовалось для открытия многих способностей, поэтому априори должно быть изучено. И я, наконец, сделал выбор.
Отсчет пошел. Я прислушался к ощущениям, но ничего подозрительного не заметил. Возможно, почувствую, когда период активации закончится.
А пока организм адаптировался к новым реалиям, я решил пообедать. Еда здесь была стандартная для подобных мест, но мне, оголодавшему, как лев на диете, большего и не требовалось.
Глава 5. Послание мертвеца
Я коснулся сенсора, и дверь в детскую мягко отъехала в сторону. Вошел тихо, на цыпочках. Окно было зашторено, поэтому тьма здесь стояла кромешная. Тусклая полоса света, идущая от входа, разрезала комнату на две части и растворила мрак.
Детей будить не буду. Просто посмотрю на их спокойные лица и уйду. Мы их уже подготовили к моему долгосрочному отъезду, так что шоком мое внезапное исчезновение для них стать не должно.
Подошел к двухъярусной кровати, нижняя часть которой украшена большими вставками в виде цветочных лепестков, а верхняя — в форме крупных листьев. Старшая дочь спала внизу, повернувшись к стене лицом. Младшая — на втором ярусе. Натянула одеяло почти до носика. Обе мерно сопели.
Я постоял с полминуты, глядя на них. В глазах предательски закололо. Как я не старался, но мрачные мысли назойливо лезли в голову, стараясь вытеснить все то, что в ней еще оставалось хорошего и доброго.
А если я не вернусь?..
«Они хотя бы получат деньги», — мрачно отозвался внутренний голос.
Нет, к черту все это! Я вернусь! Сделаю все, чего бы мне это не стоило.
— Папа? — раздался нежный голосок младшей. — Папочка! — Дочка откинула одеяло и потянула ко мне ручонки. Я прильнул к ней, обнял. Глаза не выдержали, и слезы полились безудержным ручьем.
Теперь главное — хотя бы не всхлипнуть. Они не должны запомнить меня таким. Не должны!
— Папа, ты плачешь? — спросила младшая. — Тебе больно?
— Нет, моя хорошая, просто… просто… — я не мог найти слов, не знал, как объяснить четырехлетней дочери, почему ее отец, прежде ни разу не проронивший слезинки, рыдает как ребенок. — В глаз что-то попало.
— Ты завтра уезжаешь, да? Но ведь это ненадолго? — спросила она.
— Да, — кивнул я. — Я думаю, да.
— А ты привезешь нам что-нибудь вкусненькое?
— Конечно, — улыбнулся я. Слезы вроде бы остановились. — Ну все, закрывай глазки. Давно пора спать.
— Хорошо, пап, — сказала дочка и снова натянула одеяло до носа.
Я отошел от кровати.
— Па-ап, — раздалась снизу. Старшая, как оказалось, тоже не спала.
— Привет, — я наклонился к ней. — А ты почему не спишь?
— Думаю, — ответила старшая. И несмотря на то, что ей было всего шесть лет, глаза ее были по-взрослому серьезные.
— Ты с этим делом завязывай. Думать нужно днем, а ночью — спать.
— Я не могу уснуть. Думаю, как же мы будем без тебя. И уже начала скучать.
— Ты моя девочка! — Я прижал ее к себе и поцеловал в лоб. — Все будет хорошо. А теперь все, засыпай.
Дочка кивнула, но по взгляду я понял, что совершенно ее не убедил. Подтянул одеяло, погладил по волосам и выпрямился. Еще раз поглядел на младшую и аккуратно поцеловал ее в щеку. Постоял с четверть минуты, вздохнул и медленно направился к выходу.
— Па-ап, — снова раздался тихий голос старшей.
Я замер и обернулся.
— Пообещай, что обязательно вернешься. Пожалуйста!
Ответил я не сразу. Черные мысли, как злобные пауки, обвили мое сознание паутиной сомнения.
— Я вернусь. Обещаю! — выдавил все же из себя, очень надеясь, что сказанное прозвучало более-менее уверенно.
Дочка удовлетворенно улыбнулась и закрыла глаза.
Я вышел из комнаты и медленно побрел по коридору. В глазах стояли колючие, тяжелые слезы.
* * *
Я резко распахнул глаза. Секунд пять в недоумении смотрел на стену передо мной, собранную их квадратных пластиковых панелей, пока, наконец, не сообразил, где нахожусь.
Сны, черт бы их побрал! Днем я все же научился не думать о семье, но вот когда наступала ночь, из темных глубин подсознания вновь вылезали зарытые мысли.
Нейроинтерфейс просигналил, что пришло уведомление.
Улучшение «Ускоренное мышление» активировано
Я открыл вкладку «Улучшения». В списке значилась только одна строка. Ее можно было развернуть и посмотреть уже известное описание.
Вновь прислушался к ощущениям, и — ничего. В описании к усовершенствованию говорилось, что время на принятие решения должно сократиться, поэтому и проверять работу улучшения стоит в ситуации, требующей конкретного действия.
