Уже через секунду тяжелая стрела превращается в едва заметную черточку. И… я так понимаю… еще продолжает набирать высоту.
Пять секунд… арбалетный болт вообще не разглядеть. На такую высоту даже Гамлет подняться не способен. Четыре секунды… надеюсь, мой снаряд не ушел в стратосферу, набрав первую космическую скорость. Я совершенно не заинтересован в том, чтобы он становился искусственным спустником Киртасы.
Три секунды… мне кажется, или я вижу в небе какую-то красную точку? Две секунды… нет, мне не кажется. Это раскаленный наконечник стрелы с заклятием огня. Гамлет дает поправки на ветер и разреженность атмосферы. Одна секунда… система наведения вводит угол корректировки полетного курса. Я даже вижу, как стрела чуть-чуть изменила направление падения. Ноль секунд… лючок в саркофаге раскрылся. Раскаленная стрела залетает в него, как Санта Клаус в печную трубу на рождество.
«Космический аппарат штатно состыковался с орбитальной станцией, — докладывает Гамлет, отыгрывая диспетчера Роскосмоса, — Земляной готов»
Земляной и вправду «готов». Глиняная лестница лишилась магической подпитки и поползла вниз, как размякшая грязь. Вместе с ней посыпались и штурмующие Зарабдийцы. Оставшись без притока свежих бойцов, штурм сразу начал сдуваться. А к нам на подмогу наоборот, наконец, прислали подкрепление.
— Э, ребятки, — окликаю свою группу, — Теперь и без нас справятся.
«Ребятки» тут же начали выходить из боя, предоставив добивать Зарабду местному гаарнизону.
— Пойдем помогать Варану?
— Варан, по-моему тоже справился. Вон он с остальным отрядом.
У инструктора оказался один раненный, но не тяжело, шел сам. Загрузились в транспортник, который доставил нас на территорию лагеря. Пока Варан отводил раненого в лазарет, мы остались его дожидаться возле столовки.
— Правда, что ваша группа четырех магов в этот раз ликвидировала? — спросил один из магоубийц.
— Да это все Кротовский, — ответил Гусь, — Мы при нем типа массовки.
— Хорошо устроились.
— Не жалуемся, — лениво отозвался Ниндзя.
После обеда ходили к казначею. Я получил на руки еще двадцать кворков. Деньги, как я понимаю, немалые. Но чесслово. Война — это не мое. Тут ведь не игра и не охота. Тут приходится убивать себе подобных. Я бы предпочел зарабатывать другим способом. После еще сходил в храм тысячи богов. Не упало ли случаем на мой счет очков веры. Увы, на божественном счету у меня ноль. Остаток вечера просидел в своем пенале, дожидаясь перехода в обычный мир.
А как только вернулся, сразу увидел в интерфейсе мигающую гоблинскую иконку. От ведь… чутье у зеленомордого. Вот откуда он знает, что я кворками разжился? Перенесясь к знакомому прилавку на Великом Базаре сразу вываливаю перед гоблином заработанные монеты.
— Неплохо для первой недели, — похвалил тот, — Это все, что у тебя есть?
— Все.
— Тогда оставь на запас, — он отодвинул от себя пять монет.
— Как скажешь, — прячу деньги в инвентарь, — Что можешь предложить на эти двадцать?
— Во-первых, хочу предложить новую форму сотрудничества, — говорит гоблин, — Раньше у нас были разовые сделки. Ты мне макры, я тебе конкретные технологические решения.
— А теперь что?
— А теперь предлагаю сотрудничество на постоянной основе. Я буду тебя консультировать не раз от разу, а по выработанной стратегии.
— И чем объясняется новоя форма, как ты называешь, сотрудничества?
— Очень просто объясняется. Ты перерос, условно говоря, полугаражные решения, пусть даже и прорывные. Ты ведь не хочешь, чтобы на твои производства каждый раз накладывало лапу государство?
— Государство обеспечивает мне рынок сбыта.
— А заодно отъедает контрольные пакеты твоих предприятий.
— Ну… это неизбежно.
— Избежно. Еще как избежно. Тебе пора обретать собственную промышленно-производственную независимую базу со всему вытекающими. Тебе нужен собственный технологический суверенитет.
— Ого, — поражаюсь, — Масштабно вещуешь.
— А ты думал, — подмигивает гоблин, — Любой каприз за ваши кворки.
— Заинтриговал. И с чего начнем обретение технологического суверенитета?
— Для начала тебе нужно набрать политический вес. Без этого никуда, — сообщает гоблин, — Ты уже сделал первый шаг. Но действовал по привычке спонтанно. А нужна системность.
— Так что ты конкретно предлагаешь?
— Политическую партию.
— Ты серьезно?
— Серьезней некуда, — невозмутимо говорит гоблин, — Кстати, англичане в Кустовом ее уже практически создали. Тебе опять придется догонять.
— Чет я не слышал пока ни про какую партию.
— Они ее еще не анонсировали. Точнее… не формализовали. Но она есть. А как ты думаешь, иначе они по щелчку пальцев устроили бы демонстрацию перед ратушей?
— Да как… согнали рабочих… те люди подневольные… а там всякие недовольные подтянулись.
— Не такие уж они и подневольные, — возражает гоблин, — Англичане уже подвели идеологическую базу. Уже создали партийную вертикаль. Они давно готовят переворот в Кустовом. Уж поверь, господа англосаксы — ребята продуманные.
— А, ну да, — припоминаю, — Они в клубе даже английские фильмы крутят для населения.
— Все верно. Внедряют образ жизни и культурные коды.
— Ну что ж… партию, так партию…
На следующее утро меня пришла будить Анюта. Ох. Все забываю поставить на дверь засов.
— Ань, чего опять?
— Сама не пойму. Но по-моему что-то странное.
— Это объяснение у тебя странное… а ну-ка погоди секунду. Ляг на кровать.
— Сережка, сдурел?
— Не спорь, пожалуйста. На живот ляг.
— Мог бы хоть цветы подарить… перед этим…
— Анюта, не собираюсь я на тебя покушаться. Ляг уже.
— Ну… легла…
— Не шевелись… я тут кое-что увидел внезапно… потом видение могу утратить.
— И что ты увидел? — Анюте стало любопытно.
— Каналы у тебя энергетические… очень мощные… сейчас возможно почувствуешь странное ощущение… я только затор уберу…
— Действительно. Странные ощущения. У меня будто резко сил прибавилось.
— Ага. Поздравляю. Ты теперь богатырка первого уровня. И у тебя аж двойка в потенциале.
— Как у деды?
— У деды поскромнее… все, можешь подниматься… так что там странное случилось?
— Люди в магазине стали отовариваться не на все деньги.
— Это странно по-твоему?
— Ну… это еще не совсем странно. А вот то, что в магазин приходят какие-то лавочники с рублями и начинают у нас закупаться… откуда рубли у лавочников?
— Да уж. Действительно странно. Пошли посмотрим.
Работники администрации и врачи с учителями получали выплаты вчера, сегодня очередь дошла до низовых работников: дворники, мусорщики, ассенизаторы. Казалось бы, этим нечего и думать, чтоб откладывать рубли в кубышку. И тем не менее, почти все стараются хоть малую часть, но не тратить. Хотя явно вижу, что потратить очень хочется. Как будто рубли они откладывают вынужденно.
Выглядываю из магазина на улицу. Ну точно. У крыльца стихийно организовался пункт обмена валюты. Работники меняют отложенные рубли на фунты. Начинаю понимать суть происходящего. По всей видимости людям нужно закрывать долги… кто-то задолжал за жилье… кто-то знакомым… кто-то в лавках брал продукты в кредит. Долги у них в фунтах. Отдавать им само собой тоже в фунтах.
Меня другое интересует. Зачем скупщики приобретают рубли? На кой им российская валюта? Ответ на этот вопрос находится довольно быстро. Подъезжающие на телегах лавочники выкупают у спекулянтов рубли и тут же идут в наш магазин их отоваривать. Схема замкнулась. Вместе с Анютой возвращаемся на второй этаж в мой кабинет.
— Сережка, что думаешь по этому поводу? — спрашивает она, — Если наши продукты будут еще и лавочники скупать, нам придется увеличить поставки.
— Ну… как ни крути, объем продаж сейчас ограничен. Мы сколько в день на руки выдаем?
— Бухгалтер составлял ведомости из расчета общей выдачи на двенадцать тысяч рублей в день.
— Вот. Значит, и магазин продаст на двенадцать тысяч. Никак не больше.
— Ну да. Сколько денег выдано, столько и в кассу вернется.
— Тут вопрос в другом… — стучу пальцами по столу.
— И в чем вопрос? — интересуется Анюта.
— Надо… надо поговорить с Фоксом…
Достаю мобилу, но на этот раз даже не успеваю набрать его номер. Джимми Фокс позвонил первым.
— Здравствуйте, граф.
— Здравствуйте, Джимми. Вот прямо сейчас хотел вам звонить.
— Значит, я вас опередил. Хочу к вам зайти.
— Жду.
Как только отключил мобилу, Анюта меня предупредила.
— Сережка, этот Фокс — мутный тип. Я бы ему не доверяла.
— Он делец, — пожимаю плечами, — С дельцами и не может идти речи о доверии. С дельцами может идти речь только о взаимной выгоде.
— Тебе виднее, — Анюта немного постояла, будто взвешивая какое-то соображение, — Если что, я вышвырну этого Фокса… и не в дверь, а в окно…
— Еще бы. Ты теперь богатырка. Если ты его вышвырнешь в окно, сможешь перебросить через всю площадь.
— Вот именно.
Анюта
