Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Флора еле успела удержать Тигра, чтобы он не сожрал сухое печенье, лежавшее на половичке перед входом.
– Здесь уже полакомились полёвки, – заметил Горбо, изучая обгрызенные края печенья. Он посмотрел на глазурную надпись, выполненную тонким витиеватым почерком, сообщил: – Это письмо от тётушки Шмяки, – и отдал печенье Тигру, который тут же с удовольствием проглотил его.
– Ты живёшь один? – спросил Пип.
Горбо кивнул.
– Да, здесь только я. Разве что иногда птица сваливается в дымовую трубу. Порой забредают обжималы, но им нельзя доверять. Они прячут шлёпанцы и оставляют на сыре следы зубов. Когда-то у меня были мама и папа… Моя мама служила у Королевы наездником на страусе. – Он махнул рукой в сторону портретов на стене. – Вот она.
Пип и Флора воззрились на рисунок. Там была изображена снергиха, которая стояла возле страуса, обняв шею птицы рукой. На спине страуса сидел очень маленький снергик.
– Это ты, Горбо?
Горбо кивнул.
– Моя мама была замечательной снергихой. – Его лицо помрачнело. – Она умерла, пытаясь занять первое место на Великом Ежегодном Фестивале Пирогоедения. Подавилась вишнёвой косточкой, попавшейся в самом последнем куске. Мы похоронили её завернутой в тесто – это ей очень понравилось бы. Я пошёл по следам отца. – Горбо показал на дородного улыбающегося снерга в фартуке. – Его звали Клюж Неуклюжий. Он был пекарем, пока однажды не споткнулся о скалку и не выпал из кухни.
– Разве можно выпасть из кухни? – усомнился Пип.
– Нет ничего проще, – заверил его Горбо, – если кухня расположена на большой высоте, а ты не нашёл время возвести все стены. С тех пор обо мне заботилась тётушка Шмяка. Она очень умна и предпочитает жить подальше от города – там спокойнее. Тётушка не очень-то одобряет все эти пиры и вечеринки.
– Если у тебя нет мамы и папы, выходит, ты сирота. Как и мы, – сказал Пип.
– Полагаю, что так. – Горбо почесал голову. – Надо же, я – сир Отá. Подумать только! Красивый титул. Неплохая из нас получилась троица. Вон там ведро с водой для умывания, и не обращайте внимания на головастиков. – Он стал подниматься по шаткой лестнице, в которой явно не хватало ступенек. – Смею полагать, у меня найдётся достаточно одежды для троих.
На детях всё ещё была их сине-белая униформа, которую полагалось носить в «Солнечной бухте». Не кто иной, как Королева, предложила детям – в очень вежливой форме – вымыться и переодеться к пиру, просто чтобы им было удобнее. Пип, цирковой сорванец, никогда не уважал мыло и расчёски. А мама Флоры, которая любила, чтобы её дочь была вся в бантиках и оборках, сейчас вряд ли бы признала Флору во всклокоченной оборвашке с исцарапанными коленями, изорванной юбкой и веточками, торчащими из волос. Спустя полчаса она и вовсе не узнала бы её.
– Эй, Флора! – ухмыльнулся Пип. – Ты превратилась в снергиху!
«И что?»
Поправив шапочку, Флора осмотрела Пипа с головы до ног.
«И ты тоже!»
Снерги экономят время и избавляют себя от лишних хлопот тем, что на все случаи жизни имеют один и тот же наряд – штаны, куртку и шапочку в форме блюдца, всё древесных коричнево-зелёных тонов. Запасная одежда Горбо висела на Пипе довольно мешковато, а Флоре была коротка, но в целом это выглядело неплохо. Ноги Флоры оказались слишком велики для снергихи, но Горбо из завалявшихся у него кусков кожи соорудил нечто вроде обувки, которую можно было носить, завязав верёвочки вокруг лодыжек.
– Настоящие снерги, – одобрил Горбо, оглядев детей. – Немного худоваты, правда, а тебе, мисс Флора, надо перестать расти, но, в общем, сойдёт.
Как почётных гостей, Пипа и Флору усадили за Королевским столом.
– Нет, Горбо, ты не здесь. Твоё место вон там. – Помпо веско и величественно указал на столик, стоявший так далеко, что почти скрывался за углом улицы.
Без Горбо детям было немного одиноко, но зато у них были новые соседи: с одной стороны – продавщица яблок Мопса, а с другой – робкий молодой снерг по имени Уилмус.
– Подмастерье Личного Верёвочника Королевы, – представила его Мопса. – Он не очень разговорчив, а если говорит, то только о верёвках. Если он вам сильно наскучит, засуньте ему в рот картофелину.
Сама Королева спустилась с ветвей Королевского Дуба на специальной платформе с верёвочным приводом. Она сидела верхом на страусе и в своём перьевом плаще и высоком головном уборе выглядела очень по-королевски. Все снерги поднялись на ноги и, чокаясь кружками с медовухой, запели Гимн Снергов:
Едет Королева Чести,А под нею страус.Снерги пляшут и ликуют,Съешь скорее сандвич! Всюду громоздилась еда – на столах, на земле, в гамаках, свисающих с ветвей. Все накладывали себе на тарелки, а затем накладывали ещё больше, и ещё больше. Здесь и там важно расхаживали страусы. Они по-змеиному вытягивали свои длинные шеи и выхватывали лакомые кусочки с тарелок снергов. Никто не возражал королевским птицам. (Тигра оставили в доме Горбо – подальше от искушения; он сладко спал там и переживал во сне свои приключения.)
Уилмус вытащил из кармана моток верёвки и показывал Флоре, как вязать узлы – змею-удавку, червеплёт и ни-за-что-не-развязываемый.
– Что стало с медведем? – спросил Пип у Мопсы.
– Он съел большую часть яблок и все пирожки, а затем залёг спать, – ответила Мопса. – Если вы его хорошенько попросите, завтра он отвезёт вас в «Солнечную бухту».
Когда все наелись до того, что уже не могли вести внятные беседы, заиграли барабаны, к ним в бешеном темпе присоединились скрипки. У дальнего стола возник немалый шум: послышались радостные возгласы, потом что-то с грохотом упало. Это Горбо поспорил, что сможет стоять на голове на пирамиде из кувшинов с медовухой, и проиграл. Королева только вздохнула и покачала головой.
Маленьких снергиков отправили домой спать. Снова зазвякали кружки с медовухой. Два-три снерга упали со стульев. Голоса слились в песню.
В сей изумительной стране быть снергом – это слава!Пусть мал наш рост, но дух силён, мы буйная орава!Мы веселимся до утра, шалим не понарошкеИ не оставим никому от пудинга ни крошки… – Пудинг! – завопил кто-то перевозбуждённым голосом у дальнего стола. Это был, конечно, Горбо.
Мы будем петь до хрипотыИ танцевать до хромоты.Приличный снерг не ляжет спать,Не встав на голову раз пять… На слове «голова» музыка стихла, все повскакали со своих стульев и встали на головы. Если снерг качался или падал, прежде чем музыка начиналась снова, он вылетал из игры. (Стоит заметить, что у снергов чрезвычайно крепкие желудки. Для всех остальных людей такая игра после сытного обеда может закончиться плохо.) Королева, будучи судьёй, осталась сидеть за столом; не так-то просто стоять на голове, если носишь очень высокую корону. Флора скоро вылетела, зато для Пипа, дитяти цирка, стоять на голове было проще простого: он привык смотреть на мир из такого положения. В конце концов его объявили победителем, подняли на руки и пронесли вдоль всех столов. У последнего стола он поискал глазами Горбо, но не смог его заприметить. «Тем лучше», – подумал он, потому что луна уплыла уже далеко от верхушки дуба. Вероятно, наступила полночь, а в это время Горбо должен быть в страусином стойле.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
