Капитан Кидд переоделся, оставил дорожный костюм и Джоанну на попечение миссис Гэннет и вышел на улицу. Сунул под мышку портфель с газетами и первым делом отправился в гостиницу на Стеммонс-Ферри-роуд, где заказал два номера. Гостиница была дешевой и представляла собой здание на легком балочно-стоечном каркасе с тонкими стенами и шторами из крашеной мешковины. Но рассчитывать на что-то большее капитан не решился: кто знает, сколько денег принесет вечернее чтение? Ванна стоила пятьдесят центов – баснословная цена! Однако он заплатил, просидел в горячей воде пятнадцать минут, а потом побрился.
Хозяина местного театра капитан обнаружил в салуне «Голубая шляпа», где тот проводил время за ранней порцией виски, и арендовал зал на вечер. Записал договор на листке бумаги и попросил владельца оставить автограф – на тот случай, если ранняя порция окажется не последней и память подведет.
Далее путь лежал на Тринити-стрит, в заведение под громким названием «Печатное и новостное агентство Тербера», манившее запахом типографской краски и доносившимся из дальней комнаты шумом печатного станка. По звуку капитан сразу определил, что работает изобретенный инженерами Чандлером и Прайсом дисковый пресс ручной заправки. Аппарат медленно выдавал лист за листом с текстом объявлений и афиш. Окружающее пространство занимали необходимые в производстве вещи: наборные шрифты, переплетные инструменты, ручной перфоратор. Плакат на стене гласил:
«Это агентство печати.
Перекресток цивилизаций.
Прибежище всех искусств в тяжелые времена.
Арсенал бесстрашной правды против слухов и сплетен.
Неумолчный глашатай торговли.
Отсюда слова полетят по миру, чтобы не исчезнуть в звуковых волнах, не измениться по воле писаря, а навсегда сохранить точный смысл.
Друг, ты стоишь в священном месте.
Это агентство печати».
Глубоко вздохнув, капитан подавил острый приступ зависти, взял себя в руки и переступил порог. Тербер встретил его радушным приветствием и начал расспрашивать о здоровье, чтениях, путешествиях и индейской угрозе с севера. Постоянные переезды не слишком утомляют? Пристально глядя на собеседника темными глазами, капитан ответил, что не слишком, и заверил, что он, Джефферсон Кайл Кидд, пока не ощущает необходимости коротать жизнь в инвалидном кресле или в постели, а если нечто подобное произойдет, сразу известит Тербера почтовой открыткой. Однако искренне благодарит за заботу.
Пройдясь по типографии, капитан с интересом осмотрел наборные столы и ящики со шрифтами. Тербер заложил руки за спину и покосился в сторону двух помощников. Затем капитан купил лист писчей бумаги и конверт, а также свежие номера газет «Филадельфия инкуайрер», «Чикаго трибюн», «Лондон таймс», «Нью-Йорк геральд», «Эль Кларион» и «Мексико сити газет». В гостиничном номере, под надежной крышей, можно будет спокойно просмотреть материалы, найти интересные статьи на английском языке, а кое-что перевести с испанского из «Эль Кларион».
Получив заряд бодрости от краткого, но энергичного отпора Терберу, он отправился дальше по Тринити-стрит, в редакцию газеты «Даллас уикли курьер», чтобы за умеренную плату получить у оператора аппарата Морзе последние новости информационного агентства Ассошиэйтед Пресс. Линия из Арканзаса и восточных районов пока действовала. Индейцы команчи и кайова научились перерезать провода, а потом так ловко соединять концы конским волосом, что связь не работала, однако установить место повреждения было невозможно. Коренные жители Америки отлично знали, что все военные приказы передаются по телеграфу.
Капитан достал из портфеля толстую стопку печатных афиш и рукописных объявлений и здесь же, в редакции «Курьера», добавил последнюю строчку:
«Свежие новости и статьи из крупнейших газет цивилизованного мира.
Капитан Джефферсон Кайл Кидд прочтет самые интересные материалы в 8 часов вечера в театре “Бродвей”».
Пройдясь по улицам, капитан развесил объявления. Маленькие городки Северного Техаса всегда с нетерпением ждали новостей и радушно встречали каждого, кто их привозил. Узнавать о происходящем в мире в компании друзей, знакомых и даже незнакомых куда интереснее, чем сидя дома самому просматривать газеты и делиться с женой радостью, возмущением или изумлением. К тому же многие горожане читали по слогам или вообще оставались неграмотными.
Капитан не поленился пройти по всем улицам Далласа и надежно закрепить каждую афишу четырьмя кнопками, однако все это время тревога не отпускала его ни на миг. Он постоянно волновался, что не справится с дальней дорогой, не сможет уберечь девочку от опасностей. «Я вырастил дочерей и уже исполнил свой мужской долг», – думал он обиженно. Достигнув преклонного возраста, когда впереди остался лишь краткий отрезок пути, капитан начал воспринимать окружающий мир с равнодушием приговоренного к смерти. «Кому интересны мои взгляды, мысли и убеждения? Жизнь клонится к закату, разве мало на своем веку я повстречал громких идей, поначалу вызывавших страстные споры, а потом забытых?» Однако сейчас складывалась совсем другая ситуация: мир вовлекал в свою орбиту и приказывал действовать. Слова и поступки заново приобретали утерянный смысл. Обычное для последнего времени состояние тупой депрессии и душевного холода отступало. И все же капитан противился судьбе. Решительно возражал. Вспоминал о возрасте. Называл себя стариком. Дряхлым стариком. «Я уже вырастил двух дочерей». Однако неведомый голос подсказывал: «Что же, сделай это еще раз». Приходилось признать, что в голове звучит его собственный внутренний голос, неизменно похожий на голос отца – мирового судьи в колониальной Северной Каролине, часто читавшего сыну законы Британской империи. Голос задумчивый, мягкий, умиротворенный согревающим душу напитком.
Холодный весенний ветер перелетал с крыши на крышу и мчался по улицам, по пути взметая широкие женские юбки. Дыхание вырывалось изо рта легкими белыми облачками. Капитан поправил рваный шарф и глубже надвинул на седую голову парадную черную шляпу: погода в Техасе отличалась редким коварством. Он купил жареное мясо, хлеб, не очень аппетитное на вид блюдо из вареных овощей и в оловянном котелке принес все это в платную конюшню.
– Кеп-дан! – приветствовал его громкий радостный возглас.
– Да, Джоанна, – отозвался капитан Кидд.
