Книга Замуж по приказу - Нари Орлан

Действительно, что я здесь забыла? Почему пришла посидеть возле подруги (любовницы) того мужчины, от которого рада избавиться в любой миг? Это абсурд. Мне нечего здесь делать.

Прикусив язык, я подскочила и метнулась куда-нибудь. Неважно куда. Лишь бы не разругаться с Афиной в пух и прах. Не хватало еще, чтобы Бас, выйдя из комнаты, увидел, как его бывшая с настоящей рвут друг другу волосы.

За поворотом я едва не сшибла с ног Ника с двумя дымящимися чашками. И так лицо горело, будто в него плеснули кипятка.

— Прости… — пробормотала и поторопилась в другую сторону. Ноги вынесли меня на кухню, где витал дурманящий аромат бодрого раннего утра. У кофемашины стоял высокий мужчина в одних джинсах. Широкая мускулистая спина пестрела татуировками — словно он и не был полуголым. Герман обернулся и спросил:

— Кофе?

Я кивнула и тюком свалилась на стул. Нужно дождаться, когда прилетим в следующую страну, нужно дотерпеть и раньше времени ничего не учудить. Я в аэропорту должна устроить истерику — что угодно! — чтобы привлечь внимание правоохранительных органов и спастись из этого дурдома.

— Не хочешь выйти на веранду? — осведомился Герман, протягивая мне чашку. Я приняла горячий фарфор в руки и словно сомнамбула последовала за мужчиной.

Влажная прохлада немного развеяла тревожные мысли. Я облокотилась о деревянные перила и, наслаждаясь красотой восхода над холмами, сделала первый глоток. Сладкая горечь промочила горло. Герман затянулся электронной сигаретой.

— Ты стер моей матери память о том, что приставлял ей дуло к виску?

— Ну да. — Его локти оперлись о перила рядом. — Я с ней был очень осторожен — можешь не переживать.

— Вы все проблемы решаете так? Делаете то, что нужно, а потом просто стираете воспоминания?

— Разве плохой способ? — Он выпустил к предрассветному небу еле заметное облако дыма и оставил на мне след своего мрачного взгляда. — Управление воспоминаниями — очень мощное оружие. В некоторых моментах куда лучше, чем построение будущего и тем более рисование снов.

— А как вы меняете будущее? — спросила я, невольно скользя взглядом по его жилистым мышцам и цветным линиям рисунков.

— Прости, это тайна для обычного человека. Изменение будущего опаснее, чем ядерное оружие. Мы делаем это в крайних случаях, высчитывая все возможные риски.

— В том кафе, где меня нашли, тоже был крайний случай?

— Вполне, — скупо улыбнулся Герман. — Хотела бы, чтобы тебя похитили из дому, притащили к боссу в резиденцию под дулом пистолета и там уже заставили согласиться на договор? Тебя невозможно было поймать так, чтобы поговорить наедине. Ты то в ветклинике, то на учебе, то дома с родителями, то с пумой на прогулке, то в цирке. А время поджимало.

— Что вы еще умеете? — решила я немного утолить голод любопытства.

— Так понимаю, коммуникация у тебя с боссом провисает. Знаю, он сложный человек. У него специфическое чувство юмора. Иногда непонятно, то ли он вправду собрался прибить тебя, то ли шутит. — Улыбнулся Герман, сверкнув милыми ямочками. — Мы, кстати, очень хорошо видим. В темноте тоже. Когда снимаем блок — можем немного левитировать. Что еще? Честно говоря, я так давно с даром, что иногда забываю, что конкретно меня отличает от обычных людей…

— Дар? Вы не с рождения такие?

— Нет, конечно. Я был самым обычным парнем, когда ко мне ночью однажды прилетел дар. Говорят, он выбирает только тех, кто силен духом.

— А что случилось с боссом? Почему огонь его не слушается? Дар вредный попался?

— Никто из нас, ресемиторов, не владеет магией огня. У босса… дар мутировал после одного трагичного происшествия.

— О! Какого? — я едва не вцепилась в Германа — так нужна была скорее вся доза информации.

— Как ты можешь догадаться, связанного с огнем, — вполголоса ответил он и повернулся спиной ко двору.

Теперь я услышала шаги и принялась нервно глотать остывший кофе. Затылок покалывало от пристального взгляда.

— Операция прошла нормально? — поинтересовался Герман.

— Почему ты не в постели? — проигнорировал вопрос Бас. Воздух потяжелел — особого труда стоило наполнить им легкие. Герман быстро понял, что он третий лишний, и без слов ретировался. Я разочарованно сделала последний глоток — больше не спрятать лицо за чашкой.

— Не спится, — нервно дернула я плечами, скидывая с себя смущение, что навалилось неподъемным грузом. — День был слишком насыщенным.

С каждым его шагом ко мне пространство сжималось, трепет невыносимо искрил по нервам. Я затаила дыхание, ощущая волны тепла, идущие от его сильного тела — Бас подошел вплотную и остановился сзади. Его руки легли мне на плечи и принялись настойчиво массировать, превращая закаменевшие мышцы в густое тесто. Я едва не выронила из рук чашку, такой мощной волной нахлынуло расслабление.

Наверное, потерять девственность с опытным мужчиной было бы куда приятнее, чем с ровесником.

Ага, а потом, через месяц забыть. Лишиться невинности и не помнить как и с кем — хуже может быть только грубое изнасилование.

— Уберите руки, пожалуйста, — попросила я. Не слишком убедительно звучал голос, но Бас скользнул ладонями вниз до локтей и осторожно приобнял. Его теплое дыхание коснулось затылка.

— Что ты хочешь?

Я прикусила губу и быстро заморгала, чтобы не разрыдаться. Хотелось сказать “просто хочу домой”.

— Хочу, чтобы вы лишний раз не прикасались ко мне. Сейчас на веранде мы одни — не перед кем играть молодоженов. Но вряд ли мое желание что-то изменит.

Удивительно, но Бас после этих слов сократил общение до минимума. Сухо отдавал распоряжения: собраться, позавтракать, упаковать Мурёныша в клетку. В машине к аэропорту я ехала рядом с Ником, который всю дорогу трещал о том, как они с Афиной круто вырубили снотворным всех басков и таких им воспоминаний наменяли, что ребята от стыда описаться должны, когда проснутся.

Я слушала вполуха. Собиралась с духом, думала, как по прилете кинусь прямо на полицейских. Осталось потерпеть несколько часов в самолете, в постели с Басом.

Как ни странно, я быстро вырубилась на разложенном диване в вип-кабине. Мурёныш под одним боком свернулся калачом, Бас развалился с другой стороны. Места хватало.

Сон вернул меня в комнату на вилле, где на нас сгорела одежда. Всего лишь сон. Здесь можно откинуть доводы рассудка, отдаться во власть сильных рук. Сны так или иначе забываются.

Свободная, я не смущалась наготы, во сне кожа на теле была гладкой, как в рекламе модного крема, а не испещренной ужасными шрамами от ожогов. Я открыто прижималась к обнаженному мужчине, отдавала свои губы на растерзание поцелуям. И все же, Бас во сне целовался не так. Просто мираж. Но до чего же приятно отдаться даже миражу с его внешностью.