Нет, это уже не из-за Зарубова. Она бы не позволила себе так долго переживать. Думаю, там был мимолетный шок, а потом Лиза быстро взяла себя в руки и даже поведала мне байку про устройство на работу.
Так что у нас получается?
В машине вроде бы ничего не случилось. Все началось именно перед домом. И неужели?..
Мысль настолько сумасшедшая, что я даже отметаю ее поначалу. Но других вариантов нет.
Она так ведет себя из-за меня.
Она почувствовала то же, что и я, и это ей не понравилось. Лиза понимает, что ее маска держится на соплях, а я хочу, чтобы она ее вообще сбросила.
Заходим в дом, и я не успеваю захлопнуть дверь, как Лиза уже, стуча каблуками, несется к лестнице.
— Лиза! — зову ее, ноль реакции, поэтому громче: — Лиза!
Она останавливается на середине лестницы, но не поворачивается, только голову чуть вполоборота и вопрос:
— Что?
Я начинаю медленно, как будто боясь спугнуть, двигаться к Лизе. Останавливаюсь на несколько ступенек ниже, замечая, как напрягаются ее плечи.
— На твоих курсах управления мужиками не говорили, что надо смотреть в глаза? — спрашиваю, усмехнувшись.
— Вадим, — она оборачивается, но замолкает, когда мы сталкиваемся взглядами.
В ее глазах мелькает испуг — и боится она не меня. Скорее себя. В данный момент я тоже боюсь себя и своих мыслей.
— Вадим… — снова повторяет Лиза, наблюдая за моим приближением и цепляясь в свой клатч.
Остановившись на ступеньку ниже, просто вырываю эту гребаную сумочку, которая как преграда между нами, и бросаю через перила вниз.
Маска с лица все больше и больше падает, пока провожу рукой от талии вверх. Лиза смотрит мне в глаза и сжимает кулаки. А я добираюсь рукой до ее затылка и чуть натягиваю волосы.
Стон… Такой стон, что я понимаю: это не боль, а возбуждение. И нет, это не игра моего воображения.
Сейчас наши лица на одном уровне, и своей рукой на затылке я не позволяю ей опустить лицо. Впервые у меня такое дикое желание не только смотреть, но и видеть каждое изменение.
Чуть хмурится — пролегает складка меж бровей. Выдыхает — ее дыхание касается моих губ.
Я натягиваю ее волосы чуть сильнее — снова стон. А потом этот взгляд, который срывает все мои клеммы и предрассудки. Знаю, что нельзя, что этот порыв аукнется нам. Остановила бы меня, но молчит.
Вот как бывает — нам уже слова не нужны.
— Мне понравилась на вкус твоя помада, — говорю тихо и, притянув Лизу к себе, целую.
Она снова упирает руки мне в плечи, но через секунду впивается в них ногтями и отвечает на поцелуй. Она проникает в меня еще глубже вместе со вкусом помады и своим дыханием.
Чертова баба!
Ненавижу и… хочу.
Мы целуемся так, как будто не можем насладиться, как будто мало. Одна ее рука тоже запутывается в моих волосах, и я понимаю, почему Лиза стонала. Сам хочу застонать.
Провожу свободной рукой по бедру, поднимая платье, нахожу край чулок и очерчиваю кружево.
Лиза сама подается вперед, но, кажется, цепляется каблуком за ступеньку и начинает падать. Я лишь немного успеваю поддержать, чтобы смягчить удар, но падаю вместе с ней. И оказываюсь сверху, вжимая женское тело в ступени. Платье уже высоко — я вижу черные чулки, черные стринги и красные туфли.
— Вадим…
Это очень неуверенное предупреждение. Хотела бы — прекратила.
Найдя шов платья сбоку, рву до самого конца, до плеча.
Глава 14 ЛизаСлышу треск платья и понимаю, что мы перешли черту.
Все изменилось, когда мы подъехали к дому, я почувствовала это. Я знала, о чем он думает — и эти мысли передавались мне. Они меня нервировали, но и… возбуждали.
Чертов мальчишка смог забраться ко мне в голову! Хотя какой он мальчишка, если я уже окрестила его два часа назад мужчиной?
Движения хищника на лестнице, взгляд полный похоти, а я не двигалась.
Сама же хотела… Или нет?
Я же, идиотка, не сдержала стон, когда сильная рука потянула меня за волосы. Это было не больно… Нет, от этого подкосились колени, а живот стянуло в предвкушении. Чертовски эротично, хотя чуть добавить силы — уже жестко.
А потом мы оказываемся на лестнице, мое платье трещит по шву, а я могу думать только о языке Вадима у меня во рту. Он целует с каким-то исступлением, как будто ненавидит за это и себя, и меня.
И… как будто он хочет сделать больно нам обоим.
Мне в ягодицу, в поясницу, под лопатки и в затылок впиваются ступени, но плевать, потому что беспокоит сейчас другое. То, что упирается мне в бедро, пусть и через ткань брюк.
Платье лоскутом, так же как и я, распластывается на лестнице. Вадим стоит надо мной на коленях на ступеньку ниже и смотрит. Разорвать смог, а вот, прервав наш бешеный поцелуй, будто боится снова дотронуться. Он просто смотрит.
Я почти обнажена, хотя одежды на мне предостаточно. Чулки, нижнее белье и туфли. И вдруг приходит осознание, что обнаженнее я еще не была.
Слышу лязг ремня, успеваю лишь прошептать:
— Вадим, нет…
А он уже во мне, даже незаметно для меня отодвинув трусики. Сразу реагирует тело, а потом только голова. Что я делаю? Что я ему позволяю?
Уже поздно говорить «нет», хотя я и повторяю:
— Нет, нет, нет…
Вадим не слышит. Начинает двигаться медленно, хотя сразу вошел жестко, полностью.
Неправильно все это, так нельзя, но… сама же хочу. Нахожу пальцами пуговицы на рубашке, но не выдерживаю — тяну от воротника в бока, разрывая дорогую ткань рубашки от Армани или еще какого дизайнера. Похрен, в принципе.
Вадим снова перемещает руку на мой затылок и вместе с уже грубым толчком сильнее натягивает волосы. Я не могу так… Где-то прошлое путается с настоящим — и я не знаю, чему верить.
Я даже запутываюсь в собственных эмоциях и ощущениях.
Но это приятно.
Боль от впившихся ступенек начинает смешиваться с наслаждением. Я забрасываю ноги на Вадима, цепляя шпильками его брюки вместе с боксерами, и стягиваю вниз. Ему нравится, как я выгляжу — постоянно трогает окантовку чулок, перемещает руку на край лифчика.
Ему нравится ходить по краю, но мы уже перешли все границы. Я схожу с ума с каждым толчком, с каждым прикосновением. И стону уже как порноактриса. А мне похрен. Вадим умеет доставить удовольствие женщине. И сейчас он старается так… Так… Что я схожу с ума. Так что можно смело заключить: дело не в возрасте.
Я лежу на лестнице, занимаюсь сексом с человеком, которого ненавидела давно, хоть до этого момента и не знала, что эмоции имеют такое влияние на физиологию. Любые эмоции… Или я опять сама себя обманываю? Я никогда к нему равнодушно не относилась, и кажется, именно это играет сейчас со мной злую шутку.
