Весьма энергичная и привлекательная в молодости, в свои пятьдесят четыре года Александра Фёдоровна имела болезненный вид, отчего казалась всегда уставшей. Ещё больше подчёркивали её нездоровый вид чрезмерная худоба и всё реже появляющаяся на лице улыбка.
А болезнь у императрицы обострилась с 14 декабря 1825 года, за сутки до принятия войсками присяги на верность её мужу, новому императору Николаю I Павловичу. Именно в этот день началось восстание заговорщиков, так называемых «декабристов», которые по приказу еще не успевшего полностью вступить на престол Николая Павловича были расстреляны картечью. В этот зимний морозный день погибли сотни людей.
То ли из-за многочисленных родов, то ли по причине нездорового питерского климата нервная система ещё молодой императрицы не выдержала, Александра Фёдоровна получила сильнейший удар, от которого и по сегодняшний день не оправилась.
Все знали о привязанности государя к своей супруге. Он демонстративно, не стесняясь придворных слухов, порой весьма жёстко, оберегал императрицу от разного рода волнений.
Болезненность императрицы воспринимались обществом совершенно по-разному. Приближённые сочувствовали, завистники тайно злорадствовали.
Рассеянно оглядывая зал, слегка кивая на подобострастные поклоны, государыня при виде Елены Павловны улыбнулась.
С императорской четой хозяйка дворца встретилась недалеко от колонны, возле которой примостился наш лейтенант.
Великая княгиня тут же извинилась за неподобающую встречу, сославшись на немощность старика-распорядителя.
Император посмотрел в сторону горемыки-распорядителя, продолжавшего стоять с испуганным видом. И не было уже в облике несчастного старика былой осанки, перед ними стоял поникший и жалкий человек. По его испещрённому морщинами лицу текли слёзы.
Государь милостиво улыбнулся и добродушно проговорил:
– Полноте, княгиня. Знаю я этого старика. Бывает… Возраст…
– Вы очень добры, ваше величество, – поблагодарила Елена Павловна.
Император Николай Павлович был восьмым из десяти царских детей. После смерти бездетного брата Александра I двадцатидевятилетний красавец Николай, заручившись письменным согласием старшего брата Константина о добровольном отречении от короны, 12 декабря 1825 года вступил на русский престол. Принял корону Николай в тяжёлое для России время.
В день обнародования манифеста о восшествии на царствование на Сенатской площади Петербурга произошло восстание декабристов. Император был вынужден силой подавить это выступление. И тогда для укрепления власти он создал специальное III Отделение императорской канцелярии и корпус жандармов. А потом молодой государь провёл ряд преобразований, в числе которых были указ о пенсиях за государственную службу, указ о запрещении продажи крепостных отдельно от семей; он изменил финансовую систему, учредил Военную и Морскую академии. В довершение ко всему Николай открыл университет в Киеве, затем построил первую железную дорогу.
Вот и сегодня пятидесятишестилетний государь, как всегда, был статен и так же величествен, как и в молодые годы. Правда, волосы значительно поредели, виски тронула седина, уголки губ иногда нервно подёргивались. И всё же движения его были так же энергичны и быстры, как и раньше. Но, присмотревшись более пристально, княгиня с грустью констатировала: в движениях родственника чувствовалась некая возрастная усталость.
«Господи, что же с нами делает старость?» – мелькнула мысль. Но чтобы совсем уж не расстраиваться по поводу возраста императора, для себя заключила: «Зато поступь его в полном смысле осталась прежней – царской».
Поговорить с государем княгине не пришлось. К императору тут же подошёл государственный канцлер, граф Нессельроде.
Маленький, не по годам энергичный, большой любитель женщин, граф имел обыкновение, свойственное многим дипломатам, говорить на подобных встречах о чём угодно, но только не о политике. На этот раз канцлер, однако, изменил своей привычке – лицо его было явно озабоченным.
Взяв под руку государыню, Елена Павловна вместе с ней и молодой четой направилась через весь зал к группе гостей, в основном состоящей из представительниц разных государств.
Посреди этой европейской публики возвышалась фигура прусского посланника генерала Рохова, человека не шибко умного, но добродушного и безвредного. Его присутствие на балах такого уровня считалось обязательным; император к нему относился хорошо, а его фельдфебельские анекдоты, громкий хрипловатый смех и грубые заигрывания с дамами являлись одним из развлечений для чопорных и скучных великосветских старушек. Генерал и сейчас о чём-то говорил с американским послом Нейлом Брауном. Все знали, что американец не любитель посещать подобные мероприятия, а тут на тебе, явился. Судя по смущённому виду старушек-княгинь, острил Рохов именно по этому поводу, не сильно заботясь о соблюдении правил приличия. Дамы смущались, но слушали с нескрываемым интересом, пряча довольные ухмылки на лице за веерами.
Почтительно поприветствовав императора, канцлер с заговорщицким видом произнёс:
– Ваше величество, настоятельно просит о встрече с вами британский посол Джордж Гамильтон Сеймур, – и, поправив сползшие с переносицы золотые очки, сквозь стёкла которых светились умные и весьма хитрые глаза, канцлер добавил: – Очень просит, ваше величество!
В это время зазвучал рояль. Император замер, прислушиваясь к доносившимся сверху аккордам.
– Не дурно, совсем не дурно! – произнёс он.
– Рубинштейн, ваше величество, – поспешил пояснить канцлер. – Его новая пьеса «Дмитрий Донской».
– Вот как! Ну-ну. Совсем не дурно, – повторил Николай I. – Так вы, граф, говорите, англичанин хочет поговорить со мной? Не наговорился, бедный! Поди, опять пытать по Турции станет. Как считаете, граф? По Турции найдем мы общий язык с Англией?
– Сложно сказать, ваше величество. Захочет ли Великобритания усиления России?
– Учитывая непримиримость в отношениях между Францией и Великобританией, королева должна понимать, что я могу и с Францией договориться. И тогда… – император насмешливо посмотрел на канцлера. – Тогда англичане останутся ни с чем, Карл Васильевич. Так ведь?
Канцлер неопределённо пожал плечами.
– Сложно сказать, ваше величество. Но скорее да, чем нет.
– Ладно, там будет видно. Что ж, встречусь с Сеймуром, граф, встречусь обязательно. Скажите княгине Елене Павловне, пусть кабинет свой подготовит.
Напряжение в зале, возникшее с появлением царственной четы, несколько спало, публика стала более говорливой и шумной. Государь расправил плечи и с удовольствием окинул зал. Ему импонировала царящая на балу сравнительно простая, благодушная атмосфера общения без протокольных речей, дипломатических условностей, а легкий аромат вина, парящий в воздухе, придавал настроению некую беззаботность и даже…
Николай I пристально посмотрел на группу молоденьких барышень. Рукой расправил усы и с некоторым сожалением перевёл взгляд на супругу, стоящую в компании знатных дам. Лёгкий вздох… Губы императора тронула едва заметная усмешка…
