– Игорёш, нам не требуется подобное внимание. Мы самодостаточны. Для нас существует только наш Истинный Бог.
– На какие же деньги вы тогда отстраиваете поселение в Пегреме?
– Пегреме? – переспросил я.
– Ага, старая, забытая и никому не нужная деревенька в Карелии. Её на картах-то тяжело найти, а они там обосновались. Даже не знаю, как они туда добираются, – ответил мне Игорь.
– Зря так. Добираемся мы весьма просто: на вертолёте или лодке. Мы всегда тебе будем рады, так что приезжай, Игорёш.
– Нет, такую ошибку я не совершу. И от вопроса не уходите, Лаврентий Кузьмич. На какие деньги все эти роскоши? Бензин на вертолёт? Новые дома для послушников? На что вы их хоть кормите?
– Средства дарованы нашим Господом.
– Что?! Ха-ха! Серьёзно? Так вы называете те деньги, что вам жертвуют?
Максим стукнул ладонью по столу, отчего стопки фишек сразу завалились.
– Как ты смеешь…
– Максимка, Максимка, успокойся! Молодое поколение! Сердце требует протест. Разве ты не был таким же? Вспомни наше знакомство. – Лаврентий Кузьмич переключился с Максима на остальных. – Он посещал все возможные митинги против правительства. Меня тогда поразили его ораторские способности. И когда его арестовали с обвинением в экстремизме, мы с Мишей пришли ему на помощь. Я предложил ему выбор: остаться мелким провокатором или обрести веру. И вот спустя два года он возглавил церковь в Ястребске. И даже имел возможность пообщаться с Богом. Поверьте: не со всеми Он соглашается встретиться, но Максим произвёл и на него впечатление. А по поводу твоего вопроса, Игорь, ты зря смеёшься. Мы молимся не обычным людям, которые обрели частичку силы Бога, а самому Богу. И когда Он снисходит до нас, то выполняет любую нашу просьбу – так Он, к примеру, помог со строительством нашей общины. Надеюсь, Игорёш, мой ответ тебя устроил? Тем более сейчас там готовятся к съёмкам фильма, и за аренду земли нам платят достаточно.
Игорь лишь отмахнулся, после чего вытер пот с покрасневшего лица. Ему, видимо, уже наскучили разговоры.
Миша из-за мелких ставок на каждой раздаче растратил свой запас фишек и выбыл из игры. Остались я, Игорь, Лаврентий Кузьмич чуть с небольшим запасом фишек и Максим – главный фаворит этого турнира.
Кирк всю игру прогуливался вокруг игроков и оценивал их.
– Игорь какой-то очень возбуждённый – его можно спровоцировать, втянуть в авантюру и сыграть всем. Кузьмич просто наслаждается игрой, он сам сольётся через несколько кругов. А вот этот орешек интересен. – Кирк остановился возле Максима. – Действует тактично, думает, эмоций не подаёт. Зараза! Человек-загадка.
– Лаврентий Кузьмич! – Я решил продолжить за Игорем. – Я уже давно слышу о вашей церкви, но никак не могу понять вот чего: что даёт вера в Истинного Бога? Если буду следовать всем догмам, я попаду в рай?
– Догмы? Никаких догм и рая нет. К нам приходят за спасением. И всё, что мы просим взамен, – так это помощь в развитии нашей общины.
– Спасением? От чего?
– Как бы странно это ни звучало, но нас ждёт «перезагрузка». Очистка.
– Очистка кого?
– Человечества. Мы испоганили то, что нам было дано Всевышним. Не осталось той первозданной красоты. Не осталось людей. Мы превратили мир в помойку. Изобрели ядерное оружие. Лишились человечности. Скоро эту планету очистят, и всё начнётся по новой. И шанс на жизнь будет дарован лишь нам.
– Но откуда вся эта информация?
– Господь рассказал о том, что нас ждёт.
– Так почему он нас всех не спасёт? – Я заметил ухмылку Игоря: я не первый, кто это спрашивает.
– Ты разве не понял? Он сам инициатор очистки. Мы его разозлили своим образом жизни. Мы заслужили гнев Господень.
– Чёрт, а это жутковато.
С дивана раздался храп. Виктор Палыч умеет о себе напомнить в нужный момент! После небольшого внимания, уделённого нашему заснувшему другу, мы сосредоточились на игре.
Судя по реакции остальных, я не открыл утраченный ковчег, но для меня это стало шоком. Если отбросить факт бреда всей их религии, то всё равно остаётся утверждение, что они молятся тому, кто обещает уничтожить всё. Видимо, во времена язычества так и было: люди молились молнии, огню и всему тому, что может их убить.
– Может, тогда стоит убить Бога? – спросил Игорь.
– И как ты себе это представляешь? – переспросил Миша.
Во время всего разговора о Боге Игорь помаленьку поднимал ставки. Ему было скучно. Все эти разговоры для него не в новинку. Всё, о чём мы говорили, ему неинтересно. Единственным способом себя развлечь было поднимать ставки.
Игорь оказался первым после старшего блайнда и подкинул ещё фишек на стол.
Я ответил. Валет пик и десятка червей – не мечта для игрока, но с этим можно было играть.
– Ну не знаю… вбить ему осиновый кол? Или святой водой облить? Может, мы его сожжём? Должно же быть что-то, что убьёт его?
– Он не вампир, – ответил ему Миша.
На стол положили восьмёрку пик и две дамы. В игре остались только я и Игорь.
Игорь был моим шансом сравняться с Максимом.
– Знаю. Тогда предлагаю забыть о нём, – не утихомиривался Игорь. – Если никто о нём не будет думать, не будет верить, то он не будет существовать.
Король треф. Мы уже подошли к лимиту наших фишек. И Игорь наконец-то обратил внимание, что его затягивают в опасную игру.
– Он долгие годы жил среди людей, обычным человеком, – встрял в разговор Лаврентий Палыч, но Игорёша уже переключился на игру. – Участвовал в войнах, строил цивилизации, любил… – Завершила стол бубновая девятка. – Бог создал мир для себя, и мы должны его почитать – как-никак, это мы живём в его мире.
Игорь поставил всё.
– Неужели старший стрит? Тогда нам точно конец.
Отступать было поздно – я начал провокацию и обязан был ответить.
– Мы рабы…
– Вскрывайся, Марк. – Игорь перебил Кузьмича.
– Так-то по правилам ты, – ответил я.
Игорь с недовольным лицом выкинул на стол червовую восьмёрку и девятку. Я же не стал тебя томить в ожидании и показал свой младший стрит.
– Будь проклят ваш Бог, вы заговорили меня!
Он встал из-за стола и вырвал из рук Виктора Палыча бутылку, отчего мент сразу проснулся и пытался понять, в чём дело, но из-за отсутствия внимания только поудобнее прилёг.
– Марк, братик мой, да мы их рвём! Следующий – Лаврентий Кузьмич. Предлагаю так же, как и писаке, вмазать, той же тактикой.
– Марк, расскажите о себе, – предложил Максим, параллельно радуясь моей победе. – Какой веры вы придерживаетесь?
– Я христианин. Да, по мне не скажешь, но нас с Кирком воспитывала мать, и она приобщила к своей вере. Отцу это не нравилось, но у него редко возникал шанс что-либо высказать. Его вечно не было дома.
