Немало потянула и аренда офиса, хотя, чтобы открыть его в центре города, средств у меня не хватило. Пришлось обосноваться в новом микрорайоне, который располагался в пятнадцати минутах езды от центра. В общем, те, кому было нужно, нас находили.
Я не ожидала, что наше население – понятное дело, более-менее обеспеченное – так нуждается в телохранителях. И уже подумывала о том, чтобы найти еще парочку молодых женщин, способных успешно выполнять такую работу.
Сказала об этом девушкам:
– Если у вас есть на примете такие же специалисты, как вы, приводите. Похоже, наш бренд становится известным не только в городе, но и по краю.
На выезде девушки не слишком любили работать, но две из них – хорошие рукопашницы Валя и Света – всегда соглашались куда-то поехать. Тем более что обычно я оговаривала в контракте самые хорошие условия для проживания и питания.
– Если что-то вас не устраивает, – наставляла я, – понятно, что в разумных пределах, – предупредив клиента, собирайтесь и уезжайте. Считайте это форс-мажором.
Оказалось, соглашаясь на работу на выезде, Валя и Света ничуть не прогадали. После того как они побывали с двумя семейными парами на лыжном курорте в Домбае, на их работу стали претендовать и другие девушки.
Впрочем, это самые обычные будни, и для людей, которые не собираются организовывать охранные агентства, в моем рассказе нет ничего интересного.
А для меня… Я – это совсем другое дело. Хорошо, что меня никто не допрашивает и не выясняет у меня мотивы моего поведения. В последние шесть лет. Потому что для психолога или милиционера в нем было бы немало интересного.
Например, чего вдруг женщина, подобная мне, именно столько лет живет одна, одна же воспитывает маленького сына и никак не реагирует на предложения руки и сердца таких мужчин, иметь которых при себе согласилась бы любая женщина. Ну или почти любая.
Та роковая встреча с моей свекровью, которая была ею так недолго, оказала на всю мою дальнейшую жизнь странное воздействие. Если объяснить все отстраненно, не приближая объяснения к той части нашего общения, которое строится на чувствах, то я должна была бы чувствовать к ней благодарность. Она спасла меня и моего сына если не от голодной смерти – я уверена, что рано или поздно ко мне нагрянули бы мои родители, чтобы увезти меня в родимую станицу, где отпоили бы меня парным молоком и натуральными витаминами, – то от нищенского существования и убогого прозябания.
Спасла? Даже рациональная часть моего мозга не соглашалась с тем, что я должна быть моей бывшей свекрови благодарна. Почему-то до последнего времени я ощущала себя человеком, который дал возможность другому человеку, не слишком порядочному, себя провести. Дал возможность управлять собой.
Что значит меня заставили что-то там подписать? Ведь это было не моим желанием, а всего лишь продиктованным извне той, которая одним взмахом руки решила вычеркнуть меня из жизни господ Лавровых, которым я и мой ребенок явно мешали.
Но Мишка не был чем-то незначительным, вроде насекомого, мелкой мошки, которую можно стряхнуть со своего платья и тут же о нём забыть.
Интересно, если бы я была из их среды, они так же были бы со мной бесцеремонны?
И вот так все шесть лет. Я на все лады пересказываю самой себе ту давнюю историю и пытаюсь написать для неё совсем другой конец.
Моя свекровь отравила меня. Она заставила делать то, что при обычных обстоятельствах я бы делать не стала. А именно – неизвестно кому что-то там доказывать.
Пришлось подняться в рост, задать себе высокую цель и идти к ней, несмотря ни на что, упрямо сжав зубы. После стольких лет я всё ещё желала доказать ей, что и я могу достигнуть тех же высот, что и их фамилия.
И при всём при том мне не слишком удалось задуманное. То есть удавалось не так быстро, как бы мне хотелось.
Может, я не с того начала? Может, собственная фирма – это совсем не тот путь? На нём я могла ещё долго буксовать, нисколько по желанной лестнице вверх не поднимаясь. Может, если бы я уехала в Москву, то добилась бы большего, но я ведь не хотела, Но как минимум дважды за эти шесть лет мне представлялась такая возможность. Если бы да кабы… Неужели это самоедство никогда не кончится?
А между тем даже Катя и то обогнала меня на этом пути, добилась признания. Может, и не той известности, о которой она сама мечтала, но всего за четыре года добраться до Европы и там чуть ли не утвердиться…
Как бы то ни было, там уже её имя известно, чего не скажешь о нашей стране. Сколько уже имен наших соотечественников пришло к нам же именно оттуда. Взять тех же Дмитрия Хворостовского и Любови Казарновской…
А я? Подумаешь, охранное агентство! Если бы рядом со мной имелся человек, который подсказал бы мне, что делать дальше! Может, оставить свою фирму той же Любаше и направить свои стопы куда-нибудь в другой бизнес, где можно достичь успехов куда быстрее?
Вот чем я сегодня занимаюсь? Езжу туда-сюда по Катиным делам. И попутно размышляю о том, как бы мне достигнуть в жизни особых высот. Кстати, я же так и не позвонила подруге! Набираю номер Катиного мобильника.
– А я как раз набираю твой номер! – радуется она. – Ну что?
– Я сторговалась на ста десяти тысячах, – сообщаю ей без особых эмоций, словно десять тысяч баксов – так, ничего не значащая сумма.
– Здорово! – отзывается она и тут же решает: – Пять штук твои.
– Ещё чего! – не соглашаюсь я. – Не знаю, правильно или нет, но на всякий случай я взяла у него аванс. Двадцать штук.
– Нормально, – успокаивает она, – но всё равно здорово. Я ни за что не смогла бы с ним торговаться и вообще чего-то требовать.
– А мне ты что сказала?
– Чтобы немножко повысить твой боевой дух, – смеется она. – Кстати, я дома, и наши пацаны тоже. Слышишь, какой шум? Идет война между римскими легионерами и варварами.
– А что, они между собой воевали? Я вообще-то не помню.
– Я тоже. Да и нужно ли нам помнить? Они – будущие мужчины, им виднее.
– Так я еду к тебе?
– Конечно же, приезжай, – смеется она, – я вообще не понимаю, для чего ты сообщаешь по телефону то, что можешь через пять минут рассказать при личной встрече.
Приехав к Кате, я застаю на кухне накрытый стол. Подруга бросается ко мне с извинениями.
– Прости, но как привыкла когда-то сидеть с друзьями на кухне, так и гостиной почти не пользуюсь. Тем более что мальчишек я покормила, и если в гостиной они бы видели, как мы с тобой пьём, то на кухню пройти лишний раз они поленятся. Сто тысяч, подумать только! Никогда не думала, что мой муженек так расщедрится.
– Да погоди ты, – пробую я утихомирить торжествующую подругу. – Вот отдаст Самойлов все деньги, тогда и будешь радоваться.
– Отдаст, куда он денется!
Катя разделяет одну из привезенных мной пачек на две половины и сует мне в руки.
