Но это было только одной из причин охватившего его гнева. Главной причиной было поведение его сестры, которая, вместо того чтобы ожидать своего жениха одетой в подвенечное платье, окруженной подружками, стояла сейчас с наглой невозмутимостью, со своими собаками и этим проклятым соколом на руке, словно демонстрировала всему свету, что вполне готова обвенчаться, не выходя из седла, в перерыве охоты.
— Миледи? — спросил Саймон, не спуская глаз с девушки.
— Познакомьтесь с моей сестрой, — хрипло произнес Рэнальф, — и вашей невестой, Хоуксмур, хотя вы вполне можете усомниться в этом. Иди сюда, Ариэль!
Последние его слова прозвучали так, словно он подзывал собаку.
Глаза Саймона презрительно сощурились; затем, прежде чем Ариэль успела выполнить приказ Рэнальфа, Саймон сделал несколько шагов по направлению к ней, стараясь не налегать чересчур тяжело на трость и маскируя приволакивавшуюся раненую ногу. Девушка осталась на месте, наблюдая за ним, но прочитать выражение ее глаз было невозможно.
— Миледи, — склонил он голову, приблизившись к ней, — мне кажется, мы с вами уже встречались на берегу реки.
«Когда он улыбается, — подумала Ариэль, — он не так страшен». Глаза его смотрели несколько странно, как будто ему приходилось много времени всматриваться вдаль, за горизонт, но в них порой мелькали искорки смеха. «Интересно, его хромота — постоянный недуг или только следствие недавнего ранения?» — пришло ей в голову. Шрам на щеке тоже вряд ли когда-нибудь исчезнет. Он может стать менее заметным, но ему придется носить его до гробовой доски. Но она тут же напомнила себе, что наружность ее жениха не играет никакой роли. Если братьям удастся свершить задуманное, он останется ее мужем только на бумаге. Он принадлежит к проклятому роду Хоуксмуров и не должен познать женщины из рода Равенспиров. Она не должна проявлять к нему никакого интереса. Он нуль, человек-призрак, который на краткий миг появился в ее жизни.
— Во всяком случае, ни с каким другим пуританином во владениях Равенспиров мне видеться не доводилось, — холодно ответила она, присев в реверансе; в голосе девушки звучала ирония. — Я рада познакомиться с вами, лорд Хоуксмур. С вашего позволения, я приведу себя в порядок к нашему венчанию.
С этими словами она направилась по сводчатому проходу, ведущему к конюшне и соколиным клеткам; собаки преданно трусили за ней.
Саймон задумчиво повернулся к хозяевам замка и своим собственным гостям.
— Похоже, леди Ариэль не испытывает никакого желания выходить замуж.
Рэнальф втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. Ариэль уже заставила его извиняться за нее перед проклятым Хоуксмуром.
— Моя сестра довольно упряма, Хоуксмур. Но она вовсе не имеет предубеждения против вас, могу поклясться.
— Ариэль порой ведет себя несколько своеобразно, лорд Хоуксмур, — заговорил на этот раз Роланд. Голос его звучат примирительно-дипломатично, губы кривила деланная улыбка. — Она больше всего на свете привязана к своим лошадям, да еще, как вы могли видеть, обожает всякие спортивные забавы. Жизнь в этих местах довольно однообразна; наша сестра не вращалась в обществе. Но могу вас заверить, у вас не будет с ней проблем. Хлопоты по хозяйству ей по душе, и она не будет докучать вам, настаивая на посещении королевского двора и тому подобных развлечениях.
Он говорил о своей сестре как о породистом животном, которое, если с ним правильно обращаться, довольно легко воспримет перемену в своей судьбе. Не зная, что сказать на это, Саймон с легким кивком последовал за хозяевами в замок. Даже после столь краткого общения с леди Ариэль у него не сложилось впечатления, что она податливая личность.
— Как я догадываюсь, вы захотите переодеться. — Рэнальф щелкнул пальцами, подзывая лакея. — Проводите лорда Хоуксмура и его друзей в отведенные им апартаменты.
Он обвел взглядом толпу гостей.
— К сожалению, осталось всего пятнадцать минут до полудня.
— Мне вполне довольно и пяти, — с любезной улыбкой произнес Саймон, удаляясь в сопровождении лакея.
Слова эти несказанно удивили Рэнальфа: он не мог понять, как человек за такое короткое время может переодеться в свежее белье, парадный костюм и покрыть голову париком.
Ровно в полдень ударили колокола часовни. Две сотни приглашенных на бракосочетание гостей направились через двор в сложенную из огромных камней часовню. Ни от кого из них не укрылась необычность этой свадьбы. Жених сдержал свое слово и через пять минут снова появился в большом зале замка в темном костюме без всяких украшений, если не считать отделанного серебряной окантовкой галстука. Его внешность являла собой полный контраст блеску братьев Равенспир и их гостей, облаченных в богатые шелка и бархат; женщины яркими плюмажами своих шляп напоминали экзотических птиц. Короткая стрижка жениха выглядела едва ли не вызовом среди множества пышных напудренных париков. Саймон Хоуксмур занял свое место перед алтарем; его друзья, одетые столь же скромно, расположились полукругом рядом. Они не могли скрыть своей военной выправки, хотя и старались держать руки подальше от эфесов шпаг. Напряжение в темной каменной часовне только усилилось.
Когда Ариэль услышала звон колоколов, целая толпа служанок одевала ее для венчания. Она привыкла одеваться сама, без всякой посторонней помощи, едва выйдя из детского возраста, и непривычные ощущения только усугубляли нереальность происходящего. Ариэль чувствовала какую-то пустоту внутри себя, словно все это происходило не с ней. Она казалась себе марионеткой, которую дергают за ниточки ее братья.
Отец этого Хоуксмура соблазнил и погубил ее мать. Ариэль знала это с раннего детства, с тех пор, как ее принялись пичкать семейной ненавистью к соседям; эта ненависть вошла в ее плоть и кровь. И вот всего через несколько минут ей предстоит выйти замуж за сына того человека, который стал причиной смерти ее матери. За человека из этого покрытого позором рода.
Выйти замуж, но все же не стать женой. Потому что женщина не становится женой мужчины до тех пор, пока не разделит с ним ложе.
— Сидите спокойно, миледи. Я не смогу уложить вам волосы, если вы будете так крутиться.
— Прости, Мэри.
Ариэль сидела тихо, пока пожилая женщина укрепляла у нее на голове усыпанную жемчугом бархатную ленту. Пряди волос выбивались из-под нее, но горячие щипцы в опытных руках розовощекой Дорис быстро справились с ними.
— Колокола отзвонили, миледи.
Ариэль встала. На минуту она закрыла глаза, потом снова открыла их. Внимательно рассматривая свое отражение в зеркале, она решила, что глядящая из зеркала девушка ей нравится, пусть даже все происходящее — бесстыдная насмешка над таинством брака.
— Ступайте, миледи, — подтолкнула ее к двери Мэри. — Его светлость будет ждать вас в зале.
Ариэль наморщила носик.
— Стоит, пожалуй, запереть здесь собак, а то они будут сопровождать меня и к алтарю.
