Демид занимает место напротив меня, гасит верхний свет, оставляя приятный полумрак от неярких ламп на стенах, от чего становится еще уютнее. Правда, мне совсем не до этого. Даже ужин в горло не лезет, потому что вечером я уже три раза в разное время набирала маму. Ее телефон до сих пор оставался отключенным. Можно, конечно, предположить, что она про него попросту забыла, включит утром, но меня не отпускает тревога.
Кусаю губы и просто кромсаю на кусочки рыбу, пытаясь собраться с духом и начать разговор.
— Что-то случилось? — проницательно спрашивает Демид, все это время молча наблюдавший за мной.
Выдыхаю, прикрывая на мгновение глаза, и решаюсь. Выбора нет, поговорить об этом все равно придется.
— Я хотела у тебя спросить, можно ли к маме съездить, — говорю я, а сама безотрывно слежу за реакцией Демида.
— Соня… — хмурится он.
— Просто она позвонила, сказала, что это что-то срочное! — тороплюсь объяснить я, боясь услышать отказ, — Вдруг и правда что-то серьезное!
Глаза против воли наполняются слезами, и я поспешно отвожу взгляд. И без этого себя накрутила за весь вечер, а теперь и вовсе от бессилия разреветься хочется.
— А позвонить и спросить?
— Я звонила, но она не сказала. А теперь я ей дозвониться не могу, телефон выключен! — говорю дрожащим голосом, едва справляясь с подкатывающей истерикой, — Ладно, забудь. Ты прав, да, я сама знала, на что шла, — повторяю слова Демида, избегая встречаться с ним глазами.
— Сонь. Я отправлю парней проверить, что там и как, — его голос заметно смягчается, — Если все в порядке, съездишь к своей маме. Но без Леси, чтобы лишнего внимания не привлекать. И ненадолго.
Я не верю своим ушам! Даже на всякий случай осторожно взгляд поднимаю, чтобы убедиться, что мне не послышалось.
— С-спасибо, — бормочу растерянно.
— Давай ешь, хватит слезы лить по пустякам, — хмыкает мужчина, кивая на мою тарелку.
Улыбаюсь через силу и действительно принимаюсь за ужин. Я ожидала, что Рокотов категорически запретит вообще об отъезде заикаться, но он не просто выслушал, но даже решил проверить сначала, все ли в порядке. Очень надеюсь, что если так, то и к маме Демид ненадолго меня отпустит.
От мыслей отвлекает его голос:
— Спасибо за ужин. Было дьявольски вкусно.
— На здоровье, — улыбаюсь я широко. От этой простой благодарности в груди разливается приятное тепло.
— Останешься на ночь?
Демид вопросительно вскидывает бровь и его взгляд становится таким тягуче-темным, что внутри невольно екает.
— Что?
— Ну, если останешься, то я постель приготовлю и все такое, — неловко объясняю я, поднимаясь и убирая тарелки в посудомойку.
— Пожалуй.
— Хорошо. Тогда я сейчас все сделаю, — говорю, а сама быстрым шагом сбегаю из кухни, лишь бы не оставаться наедине с этим опасным мужчиной.
Вот только я успеваю сделать лишь пару шагов вверх по ступеням, как в спину мне летит:
— Может переспим?
На секунду кажется, что я ослышалась. Останавливаюсь, как вкопанная, прямо на лестнице, и оборачиваюсь к Рокотову. Демид молча смотрит на меня, стоя в дверях кухни, и я даже не знаю, что сказать. Вдруг мне действительно послышалось?
— Что? — переспрашиваю на всякий случай.
Но Демид даже бровью не ведет, спрашивает в лоб:
— Я говорю, может переспим?
— Ты… совсем на солнце перегрелся? — я настолько не ожидала этого вопроса, что не нашлась, что ответить нормально.
— Ну а что? — он неожиданно шагает ближе. Совсем не так, как раньше… это бред, но у меня такое ощущение, что даже походка у Демида поменялась — стала плавной, пружинистой, будто он меня загоняет в угол, как хищник добычу. Инстинктивно делаю шаг от него выше по лестнице, не сводя с мужчины округлившихся глаз.
— Мне пора, — бросаю хриплым голосом и, развернувшись, взлетаю вверх по ступеням, не ощущая под ногами пола.
— Сонечка, — зовет он бархатистым голосом, от которого мурашки по спине бегут.
Рокотов настигает меня уже на самом верху лестницы и впечатывает всем телом в стену. Воздух разом вышибает из легких от близости мужчины. Я часто и тяжело дышу, не в силах отвести от него ошарашенного взгляда, и с замиранием сердца понимаю, что он прямо сейчас меня поцелует.
И не только, черт возьми!
До боли вцепляюсь в его плечи ногтями, чтобы хоть как-то остановить. Взгляд Демида затуманенный, обжигающий, и на секунду мне кажется, что ему даже нравится, когда я его царапаю.
— Если ты, нанимая меня, думал, что в довесок к няне еще и бесплатную любовницу получишь, то ты ошибался, — выдыхаю я практически ему в губы.
— Я могу доплатить, если ты так об этом переживаешь, — усмехаясь, проводит по моей щеке Демид.
Дергаюсь, словно от пощечины, и смотрю на Рокотова широко распахнутыми глазами. И лучше бы он действительно наотмашь меня ударил, чем говорить такое…
Наверное, на моем лице написан такой шок и оскорбление, что Демид даже ослабляет хватку и смотрит на меня растерянно.
— Сонь?
— Отпусти, — говорю холодно.
Рокотов сразу же разжимает руки и отступает на шаг.
Мне хочется сказать ему столько всего, но… я понимаю, что здесь я никто, абсолютно. Хорошо, что он хотя бы просто предложил, а не выдвинул ультиматум и не поставил меня перед фактом, что спать с ним еще одна моя обязанность. Резко разворачиваюсь на пятках и быстрым шагом спешу к отведенной нам с Лесей комнате. Знаю, он не придет, но все равно запираюсь на ключ.
Меня трясет, и я сама не понимаю, почему. Да, глупо скрывать, Демид мне нравится. Такой мужчина, как он, мало кому может не понравиться. Но я просто не ожидала от него именно такого, когда он в лоб предложит заплатить, как какой-то продажной девушке, чтобы расслабиться на одну ночь. Или, может, он считает, что я ради денег готова на все?
Глава 9
Утром просыпаюсь пораньше, чтобы успеть выпить кофе и позавтракать. Машины Демида уже не нет на месте, но я все равно на всякий случай поднимаюсь и проверяю спальню и кабинет. Так и есть, уехал. Только букет цветов оставил на кухонном столе. Хмыкаю, стараясь не смотреть на шикарные розы, и делаю вид, что совсем его не замечаю. Значит, извиниться дурацким веником захотел? А вот нетушки! Вообще выбросить их и дело с концом… Жаль рука не поднимается.
Демид звонит через полчаса, когда я уже позавтракала и как раз поставила баночку пюре для Леси в теплую воду, чтобы оно немного подогрелось. Как бы я ни была обижена, но трубку приходится взять. Все же прежде всего он мой начальник.
